— Белл, ты напрашиваешься на неприятности! — обозлился Дэниельс.
— Послушай-ка, сынок, — произнес высокий ковбой. — Я здесь для того, чтобы ты не наделал глупостей. Чтобы не испортил дело, ради которого я готов умереть. А неприятности могут быть только у тебя!
Том Дэниельс, пытаясь освободиться от веревки, напряг сильные молодые руки.
— Ну погоди, Белл, я с тобой еще расквитаюсь! — пообещал он.
— Заткнитесь оба и успокойтесь. Ваша перепалка уже всем надоела, — сердито заметил более старший напарник Белла, который, судя по всему, отвечал за всю группу.
— Знаем таких! — не обращая внимания на замечание старшего, откликнулся Белл. — Все они жутко храбрые, когда у них повязаны руки. «Ой, держите меня, а то я с ним сейчас расправлюсь!» Вот какие они герои! Дети, да и только!
Том Дэниельс готов был броситься на обидчика, но резкий голос сестры остановил его.
— Отойди от него, Том, и успокой нервы! — крикнула ему Черри.
— Да и сестренка, когда дело доходит до драки, тоже ему помогает, — подковырнул долговязый.
— Когда Том окажется на свободе, он тебя разделает под орех. И ты сам прекрасно это знаешь, — холодно заметила Черри. — А подковырки твои только для того, чтобы самого себя распалить. Я это вижу по твоему лицу!
Долговязый презрительно фыркнул, но негромко, потому что ему нечего было ответить девушке.
— Замолчи, Том. И ты, Черри, тоже, — послышался с кушетки раздраженный голос Лью. — Что толку спорить с этим стадом животных? Успокойтесь. Когда Ларри доставят в окружную тюрьму, им все равно придется нас освободить. Вот тогда мы и подадим на них жалобу. Все им припомним!
— А что толку? — заявил старший из добровольных помощников шерифа. — Ни один судья и слушать вас не будет. Линмаус пока в нашей местной каталажке, а потом его переправят в окружную. Это для него самое подходящее место. Будь он прежним Ларри Линмаусом, его можно было бы и пожалеть, но в истории с Крессом он повел себя по-мальчишески. Теперь уже никто не вспоминает о его былых подвигах. Все говорят только о его двадцати четырех жертвах и о том, скольких бы он мог еде порешить.
Было такое впечатление, что поставленный старшим охранник Дэниельсов говорил устами шерифа, для которого цель оправдывала средства. Цыпленок Энтони полагал, что стоит лишь посадить того, кого он считает преступником, за решетку, и уже никакой закон этому бедолаге помочь не в силах. И не важно, что при аресте его шериф сам нарушил закон.
Теперь Линмаусу все стало ясно. Больше выжидать под окном он не мог — ему надо было решать и другие проблемы. Отыскав входную дверь, Ларри с силой толкнул ее и с двумя револьверами в руках вошел внутрь.