Я выкачал из «Полярной звезды» столько, что доля этого геолога сделала его настоящим богачом. Но он все равно был мрачен и все время чего-то ждал. В конце концов какая-то женщина поймала его на крючок, вышла за него замуж и превратила его жизнь в такой ад, что он отдал ей все, лишь бы получить развод.
Три года спустя снова был без гроша и счастлив, мотаясь на ослике по горам в поисках очередной жилы. Правда, больше ничего не нашел. Я платил ему пенсию. И он был доволен, считая себя единственным человеком в мире, которому удалось вылечиться от золотой лихорадки.
Уилер Бент легко и весело смеялся над этой историей, но девушка никак не реагировала. Она сидела в кресле у огня, и взгляд ее блуждал где-то далеко.
Время от времени, прищурившись, девушка внимательно посматривала на красивое лицо и золотистые усики молодого человека.
Уилер изменился. Это был не тот юноша, которого она так хорошо знала раньше. В нем чувствовалось с трудом сдерживаемое нетерпение, какое-то возбуждение. Он разговаривал легко и небрежно, но весь его облик говорил о том, что ему невтерпеж, когда поднимется занавес.
Судья неожиданно подошел к дочери и встал рядом, сцепив руки за спиной, слегка покачиваясь.
— А теперь скажи мне, Джиния, — обратился он к ней. — В чем дело?
Девушка покачала головой.
— Это из-за Джинго? — настаивал Тиррел.
— Да, — призналась она и заметила, как Уилер слегка вздрогнул.
Наверное, это было не столь уж удивительно. Ведь фактически они с Бентом были все равно что помолвлены. Понятно, что ему неприятно было услышать такое признание. Но сейчас перед ней стоял чужой человек. И чем-то очень ей неприятный.
— Расскажи мне, о чем ты думаешь? — попросил отец.
— Не могу.
— Почему?
— Я, скорее, не думаю, я чувствую, — объяснила дочь.
— И что ты чувствуешь?
— По-моему, что-то случилось.
— С Джинго?
— Да.
— Может быть, и случилось. Наверное, скачет, чтобы сломать себе шею, — гневно высказался судья. — Дорогая, ты увлеклась романтичным никчемным бродягой, через месяц будешь смеяться при воспоминании о нем.
— Прошу меня извинить, — произнес Бент, поднимаясь с кресла. — Пойду спать. Спокойной ночи, судья! Спокойной ночи, Джиния!
Когда он пожимал девушке руку, она посмотрела ему прямо в лицо и поразилась тому, как оно изменилось. В нем появилось новое выражение, как у человека, собирающегося с духом и приготовившегося совершить последнее отчаянное усилие.
Когда он ушел, судья произнес:
— Полагаю, он прав, что оставил нас наедине, хотя и имел право слышать наш разговор. Вы ведь были так близки в прошлом…