— Вижу, ты к тому же и трус, — с усмешкой продолжал Сэксон. — Такой трусливый пес не достоин даже прикасаться к Уизереллу — он слишком хорош для тебя. Вставай и убирайся!
Уокер выпрямился и окинул свирепым взглядом лица людей, голосовавших за него на прошлых выборах, потом, приготовившись к драке, посмотрел на парня.
Однако при виде грозной улыбки на лице Джона его плечи обмякли, а глаза забегали. Он повернулся, нахлобучил шляпу и с позором вышел из салуна.
— Подходите и выпейте, ребята! — пригласил Сэксон присутствующих. — Я славно повеселился и желаю вам того же. — Он махнул рукой в сторону стойки, на которой валялись мятые банкноты Уизерелла. — Боб уплатил за следующую порцию, но нам не нужны его деньги. Не стесняйтесь, парни, подходите!
Как ни странно, все повиновались, но молчали, чувствуя себя виноватыми, пока один из них не сказал:
— Ну что ж, Уизерелл сам на это напросился. Ты отлично поработал, Сэксон. Твое здоровье!
Джон стоял у края стойки со стаканом в руке, но не мог поднести его к губам. Безудержная радость словно сковала его мышцы.
— Уизерелла нужно похоронить на Бут-Хилле, за городом, — проговорил он вскоре. — Кто-нибудь из вас, ребята, пойдет на похороны?
Все охотно согласились. На похороны явилось большинство жителей города. Двадцать лопат разрыли землю Бут-Хилла, тело завернули в старый кусок брезента и уложили в яму.
Спустившись в могилу, Джон закрыл мертвецу глаза и произнес краткую речь:
— Я жалею об этом. Мне хотелось бы, чтобы Боб Уизерелл был жив, а я смог бы убить его снова. Если кто-то из вас желает свести со мной счеты за то, что я сделал, что ж, готов встретиться с ним в любое время дня и ночи. Думаю, это все.
Никто не произнес ни слова — ответ можно было дать только из дула револьвера. Когда Джон выбрался из ямы и огляделся вокруг, он увидел бледное и удивленное лицо отца Мэри Уилсон. Улыбка Сэксона стала шире. Теперь, когда Уизерелл был мертв и похоронен, он почувствовал себя к нему ближе, чем к любому другому из присутствующих на этом неосвященном кладбище.
Среди них Джон отметил два типа людей. Первый составляли работяги, трудившиеся денно и нощно, полагая, что на заработанные деньги смогут приобрести достаточно радостей жизни.
Второй, более интересный, тип состоял из людей, которые жаждут свободы и добиваются ее, — свободы парить в небесах, подобно ястребам, а почувствовав голод, охотиться на мелких птиц.
Однако существовала высшая радость, вкус которой Сэксон уже испробовал и хотел испробовать вновь, — радость охоты на самих ястребов.
Подобное состояние обретает охотник, возвысившийся над хищниками. Однако убивать таких, как Уизерелл, и не склонять головы перед такими, как шериф, означало воспарить так высоко, как только вообще способен человек, живущий на Земле.