— Сейчас я… — Однако душивший его гнев помешал ему окончить фразу.
— Можешь сделать что угодно, — спокойно проговорил Бутс, — но ты ничего не сделаешь.
— Это почему? — удивился Сэксон.
— Потому что ты слишком большой и слишком глупый, — объяснил бандит. — Но не бойся — я никому об этом не скажу.
Джон не нашелся что ответить.
— И Дэниел Финли тоже не скажет, — добавил Бутс.
— Значит, он тоже считает меня дураком?
— Он ведь не глупее меня.
— Ладно, — махнул рукой Сэксон. — Не знаю, почему я до сих пор не переломал тебе кости, но не стану этого делать.
— Конечно не станешь, — подтвердил его собеседник. — Тебе отлично известно, что я как раз то лекарство, которым ты можешь воспользоваться.
— Каким образом я могу тобой воспользоваться?
— Финли наверняка тебе рассказал.
— Ничего он мне не рассказывал!
— Черта с два! Думаешь, я этому поверю?
— Но это правда. Кроме того, я сыт по горло и тобой, и твоей манерой разговаривать.
— Я сыт тобой ничуть не меньше, приятель, — ухмыльнулся Бутс. — Но буду именно так разговаривать, пока ты держишь меня за шиворот.
— Хоть я и не слишком умен, — произнес Сэксон, — однако вырваться от меня ты не можешь. Ладно, Бутс. Я жалею, что пришел сюда и разбудил тебя, — только время зря потерял.
Он отпустил бандита, который промолвил с усмешкой:
— Впервые выбираюсь из переделки при помощи болтовни.
— Твоя болтовня мне осточертела! — огрызнулся Джон, собираясь уходить.
— Погоди минутку! — окликнул его Бутс.
— Ну?
— Как ты смог сделать так, что эта собака не вцепилась тебе в горло?
— Я не бежал, вот собака меня и не тронула.
— И со мной так же, — сообщил Бутс. — Я не бежал, и ты меня не тронул. А теперь поговорим серьезно, Сэксон. Не возражаешь?
— С меня хватит и тебя, и твоих разговоров!
— Если так, то хотя бы возьми лошадь. Отсюда легче добираться верхом, чем пешком.
— Где же я возьму лошадь, седло и упряжь?
— В сарае.
Действительно, за стеной слышалось шуршание сена, которое ели лошади.
— Какую мне взять? — спросил Сэксон, ожидая очередного подвоха.
— Бери лучшую, а то ты уж очень тяжел, — засмеялся Бутс.
Джон пошел в сарай. В конце концов, он смертельно устал от ходьбы пешком.
Войдя внутрь, он увидел трех превосходных жеребцов и серую кобылу, высокую, грациозную, как статуя. Он положил на нее ладонь, и она обернулась к нему, мягко поблескивая глазами.
Сэксон надел на кобылу седло и упряжь, потом вывел ее из сарая и вскочил в седло.
— Ее зовут Мэри, — сообщил Бутс, снова засмеявшись.
Но Джон уже скрылся за деревьями. Однако внезапно повернул кобылу, вернулся к хижине.
— Черт с тобой, Бутс, — сказал Сэксон. — Я не уеду, пока мы не поговорим.