— Тебе же лучше, если первое, что ты скажешь, будет объяснением, — предупредила я.
Вдавленный одной щекой в гравий, он изогнул губы в издевательской улыбке.
— Не знал, что это была ты, — невинно произнес он, насмехаясь надо мной.
Я присела, наши взгляды встретились.
— Если ты не хочешь говорить со мной, я отдам тебя Патчу. И ты, и я, мы оба знаем, что эта перспектива куда менее приятная.
— Патч, — усмехнулся Данте. — Позвони ему. Давай. Посмотрим, ответит ли он.
Ледяной страх всколыхнулся у меня в груди.
— Что ты имеешь в виду?
— Развяжи мне руки, и, может быть, я расскажу тебе, в мельчайших подробностях, что я с ним сделал.
Я так сильно ударила его по лицу, что ощутила острую боль в собственной руке.
— Где Патч? — спросила я снова, стараясь сдержать панику в голосе, зная, что она лишь позабавит Данте.
— Хочешь знать, что я сделал с Патчем… или с Патчем и Скоттом?
Казалось, земля ушла из-под ног. Разумеется, мы попали в западню. Данте схватил Патча и Скотта, а затем напал на меня. Но почему?
Я сама решила головоломку.
— Ты шантажировал Пеппера Фрайберга. Вот почему ты оказался здесь, на кладбище, не так ли? Не утруждай себя ответом. Это единственное объяснение, которое имеет смысл.
А я думала, что это была Дабрия. Если бы я не была так на ней зациклена, возможно, я смогла бы увидеть общую картину событий, возможно, не стала бы отрицать вероятность других сценариев, возможно, смогла бы понять предупреждающие знаки…
Потянув с ответом, Данте, наконец, уклончиво вздохнул:
— Я расскажу после того, как ты развяжешь мне руки. А не наоборот.
Я была настолько снедаема гневом, что удивилась, обнаружив, что слезы жгут уголки глаз. Я верила Данте. Я позволила ему обучать меня и давать советы. Я впустила его в свою жизнь. Я дошла до того, что рассматривала его как одного из своих союзников в мире Нефилимов. Без его наставничества я не прошла бы и половины пути.
— Зачем ты это сделал? Зачем шантажировал Пеппера? Почему? — воскликнула я, в то время как Данте лишь щурился на меня в самодовольном молчании.
Я не могла заставить себя снова его ударить. Я едва могла стоять, настолько была ослаблена жгучим, разъедающим чувством предательства. Я прислонилась к каменной стене, глубоко дыша, чтобы сохранить присутствие духа. Колени дрожали. Горло казалось липким и стянутым.
— Развяжи мне руки, Нора. Я не собираюсь делать тебе больно — вовсе нет. Мне нужно, чтобы ты успокоилась, вот и все. Я хочу с тобой поговорить и объяснить, что я делаю и зачем, — он говорил со спокойной уверенностью, но я не собиралась попадаться на удочку.