— Шерна! — произнес один извозчик телеги, на которой ехал Симон. Лошадь начала пересекать неширокую реку по золотистому песчаному броду. — Еще верст шесть, и твой Киржач покажется. Дикие места, язычниками заселенные. Вдоль дороги еще ничего, а подале до сих пор жрецы требы правят. Смотри, брат, как бы тебе тут шею не свернули!
— Мор сильно этих краев коснулся? — поинтересовался инок, оглядывая широкий заливной луг.
— Да бог его ведает. Щас деревенька покажется, там мертвяков хватает. Сами уже с полгода рядом не встаем и оттель, если набежит кто, прочь гоним. Месяц назад никого и не видели.
На самом деле едва обоз выехал на взгорок, справа показались почерневшие соломенные крыши нескольких изб. Симон неожиданно соскочил с телеги, прихватил свою суму и произнес:
— Спаси тя Христос, Добрыня, за заботу твою! Дальше пеший пойду.
— Чего ты? Давай до Киржача самого довезу, как подряжался?
— Отсюда начну службу свою править!
Возчик посмотрел на монаха, перевел взор на деревеньку и сокрушенно покачал головой. Прикрикнул на коня, торопя его далее. Симон перекрестил всех, кто проследовал мимо, наложил крест на себя и решительно пошел от дороги.
Тяжелый смрадный дух почувствовался издалека. Не лаяли собаки. На ближайшем лугу паслось несколько коров и табунчик овец, но пастуха рядом не было видно. Дверь первой избы была открыта. Симон вновь перекрестился и заглянул внутрь.
На широкой скамье лежало то, что раньше было мужчиной. На полу у порога чернел лик уже давно начавшей разлагаться женщины. Дружно зажужжали большие черные мухи, потревоженные вошедшим.
Вторая изба была пуста, зато в третьей покоились останки целой семьи. В хлеву лежала сдохшая корова, так и не сумевшая открыть припертые слегой воротца. Под стеной стоял почти новый заступ с непотемневшей еще рукояткой. Симон взялся было за него, затем сокрушенно покачал головой и отставил в сторону. Тревожить многодневные останки показалось ему кощунственным.
Убедившись, что вся деревня вымерла, монах достал из мешка секиру, дошел до леса и из двух тонких сосенок вырубил крест. Вырыл заступом яму на ближайшем бугорке, укрепил его и вновь вернулся к домам. Избы загорались одна за другой. Шесть больших погребальных костров вознеслись к небесам. Симон встал возле креста на колени и долго-долго читал поминальную молитву…
Уже выйдя за околицу за несколько сот саженей, он заметил какое-то шевеление в кустах на опушке. Присмотревшись, Симон увидел десятилетнего мальчишку, настороженно смотревшего на него. Не раздумывая, монах повернул к лесу. Отрок бросился прочь.