Я понимал, что это, может быть, и к лучшему, что нам столько собак ни к чему, что у новых хозяев щенкам будет совсем не плохо, но где-то в душе все равно было жалко. И, как ни странно, я еще больше жалел трех оставшихся: они не были кобельками, и поэтому брать их никто не хотел.
Щенки подросли и уже всюду бегали за Буйнак — забавные, пушистые, неуклюжие, как медвежата. Особенно смешным был пегий щенок с черным пятном вокруг пасти. Когда он вставал на задние лапки и быстро-быстро перебирал в воздухе передними, он становился похожим то ли на суслика, то ли на крошечного потешного человека.
— Как же мне назвать тебя, бедняжка? — спросил я его однажды. Щенок смотрел на меня, хитро моргая круглыми веселыми глазенками. — Будь ты мальчиком, еще куда ни шло. А то угораздило девчонкой родиться! — Я в задумчивости гладил щенка, а он забавно перебирал лапами, пытаясь схватить мои пальцы. — Знаешь, назову-ка я тебя Карауз — Чернушка. Не беда, что ты почти вся светлая, мордашка-то у тебя черная!
Карауз слушала, навострив уши.
— Нравится? Карауз! Правда, здорово? Карауз! Карауз! На! На!
Я побежал, оглядываясь на нее и продолжая звать. Карауз раздумывала несколько секунд и вдруг сорвалась с места и кинулась за мной, заливаясь веселым писклявым лаем.
Мы играли все вместе, пока не наступил вечер. Утром я ушел в школу, а когда вернулся… Лучше бы я не ходил в тот день в школу…
Обычно Буйнак со щенками встречала меня возле ворот. На этот раз меня никто не встретил. Я бросил сумку с книгами у порога и помчался в сарай. Там было пусто. Я обежал весь двор, заглянул в каждую щель, выскочил за ворота, кричал, звал… Мне никто не ответил…
Бабушка пряла свою пряжу на солнцепеке возле сарая. Я бросился к ней.
— Бабушка! Где Буйнак, бабушка?
Она нахмурилась, не поднимая глаз от пряжи.
— Щенков люди разобрали. А Буйнак, по-моему, за отцом твоим увязалась. Он утром к отаре уехал.
— Неправда! — крикнул я, чуть не плача. — Не могла она с отцом… Он ведь на мотоцикле уехал!
— Стара я тебя обманывать! — обиделась бабушка. — Не веришь, у матери своей спроси.
Я побежал к дому.
Мама месила тесто. Я подошел к ней и, еле сдерживая слезы, спросил упавшим голосом:
— Скажите правду, мама, где Буйнак?
Мама взглянула на меня как-то виновато и растерянно.
— Здесь где-нибудь, наверное… Да что это я говорю? Она за отцом увязалась. Ну, что же ты плачешь?
— А щенята?
— Щенят, кажется, чабаны забрали.
Я видел, что мама говорит неправду и сама мучается из-за этого. Но я должен был во что бы то ни стало знать все.
— Отец уехал на мотоцикле. Сам видел, — соврал я. — И Буйнак с ним не было.