Он отодвинул табурет, дыхнул на озябшие ладони и окинул взглядом свою работу. Бонни, в развевающихся белых одеждах, стояла с крыльями за спиной. На вытянутых руках она держала меч, но не в боевой позиции. Клинок покоился у нее на ладонях, как будто она предлагала его глядевшему на портрет. Взгляд ее сверкающих голубых глаз, казалось, просил отважного рыцаря принять этот меч.
Что такого замечательного было в Бонни? Может быть, сила духа? Или ее спокойствие? Да, она просто излучала покой и безмятежность. Несмотря на все трудности, что выпадали ей, она шла по жизни словно средь райских кущ. Билли так хотелось последовать за ней, хотелось душевного покоя, несмотря на боль от потери отца. По крайней мере, если бы отец умер, у него остались бы счастливые воспоминания, но вместо этого тень отца маячила в теле крылатого монстра, неотступно преследуя его. Всякий раз, вспоминая об отце, он чувствовал, как желудок превращается в кипящий котел, а душу охватывает страх. Он чувствовал себя покинутым, одиноким. Если Бог существует, то почему Он отнял у него папу?
В дверь осторожно постучали. Билли мигом повернул страницу альбома, закрыв ее изображением Хэмбона.
— Войдите!
В дверь просунулся нос Уолтера, а вслед за носом появилось все лицо.
Билли слегка дотронулся карандашом до рисунка, не оставляя следа.
— Что такое, Уолтер? Моя очередь работать на компьютере?
Уолтер поманил его пальцем:
— Нет. Поди-ка сюда.
Билли вышел в коридор и на цыпочках последовал за Уолтером. У комнаты Бонни Уолтер прошептал:
— Слушай!
Билли прижался ухом к двери и почти сразу отчетливо услышал жалостные всхлипы.
— А ты не заходил, не разговаривал с ней? — спросил Билли. — Ты не знаешь, что стряслось?
Уолтер покачал головой:
— Забыл правило насчет ее комнаты? Нам, носителям Y-хромосомы, вход туда запрещен.
— Что у вас случилось? — раздался голос с другого конца коридора.
Билли резко обернулся.
— А, мам, это ты вернулась.
— Да, только что. — Мать поставила на стол тарелку с ужином — толстый сандвич, сырая морковка и яблоко. — Что-то с Бонни?
— Она почему-то плачет. Можно я войду и спрошу, в чем дело?
— Конечно, — ответила мама, встревоженно нахмурившись.
Билли стукнул в дверь костяшками пальцев.
— Бонни? Что с тобой?
Ответа не последовало.
Тогда он повернул ручку, слегка толкнул дверь и позвал в образовавшуюся щель:
— Бонни? Это я, Билли. Со мной Уолтер и моя мама. — Он подождал, прислушиваясь.
— Ты входи, ничего, — слабо откликнулась Бонни.
Билли открыл дверь и вошел. Бонни стояла на коленях, положив руки на кровать. Она уже не плакала, но головы не поднимала. Билли с восхищением смотрел на нее. В своей молитвенной позе Бонни походила на ангела, прекрасного лицом и телом. Он представил себе, что ее спрятанные крылья расправляются, точно щит, оберегая ее от мучительных мыслей. Билли почти никогда не молился. Может быть, всего несколько раз в жизни. Он не очень-то верил в силу молитв. Но когда молилась Бонни, она, кажется, вся светилась.