На курсы снайперов пришел меня проведать Петр Романов. Каждый солдат знает, как На фронте дорога встреча с другом-товарищем. Петя расспрашивал о моем сыне Володе, заходил ли я на завод, как проходит подготовка молодых снайперов, а о главном, зачем пришел ко мне, — узнать, как у меня сейчас со зрением, будто забывал спросить.
— А как поживает дядя Вася? — спросил я Романова. — Очень я по нему соскучился.
— Он вчера заходил ко мне. Я рассказал ему о твоем возвращении из госпиталя. Говорит: «Вот только закончу работу с дзотом для „максима“ и схожу к Иосифу». Ты бы только посмотрел, какой он дзотище отгрохал, настоящий дом, и все своими руками.
Спустя два-три дня ко мне действительно пришел Василий Ершов.
— Тьфу ты нелегкая, едва отыскал, — начал разговор Ершов. — Значит, обучаешь ребят меткому выстрелу. Это доброе дело. Только вот как же ты справляешься с одним-то глазом? — Спохватившись, дядя Вася с досадой махнул рукой: — Ты уж, Осипыч, прости меня, заговорил-то я не о том, что думал, ведь и с одним-то глазом можно добрые дела делать. Верно говорю, ребята?
— Верно, батя, — хором ответили сгрудившиеся вокруг нас будущие снайперы.
Мы уселись подле опоры железнодорожного моста. Ершов достал из нагрудного кармана гимнастерки конверт и подал мне:
— Читай, это письмо моей жены. Сообща обсудим, как лучше ей отписать.
— Старший сын пишет? — спросил я товарища.
— Это Ленька-то? Разок уже в госпитале побывал, все обошлось. Теперь опять с фронта пишет.
Я прочел письмо вслух:
— «Здравствуй, родной ты наш, с большим к тебе поклоном твоя семья. Не покидает думка о тебе, как ты там живешь, небось утомился, тягавшись с этими проклятыми фашистами, будь они трижды прокляты от нас, женщин. За ребят ты, Вася, не тревожься, живы будут, только ты возвращайся домой невредимый. Вася, хотела утаить от тебя нашу нужду, да не могу, уж больно устала я, возившись одна с ребятами. Нина, Юля и Серафим ходят в школу, а Володя с Люсей по дому из угла в угол мыкаются, а вечером соберутся все и каждый -то божий день об одном и том же спрашивают: скоро ли ты, родной, вернешься в дом. Вася, как мне поступить дальше со старшими ребятами? Работать одной на всех — страсть как измоталась. С дровами совсем плохо, одних ребят посылать в лес боязно, а у самой на все дела не хватает рук, да и с хлебом тоже не лучше. Напиши, как поступить, так и сделаю».
— Василий Дмитриевич, а как ты сам думаешь?
— Думал много, все сводится к одному, к самому трудному — это дрова. Хотел отца просить, да здоровьем он слабоват, в годах: за восемьдесят перешагнул. Девчонок послать на заготовку — безграмотными останутся, а мальчуганы совсем еще малы, чтобы помочь матери по хозяйству. Вот оно и получается: куда ни наступи — везде гвоздь.