— Ложись-ка ты спать, а то, чего доброго, в твоей ромовой башке еще и кочеты запоют.
— Вот сальце поджарю, каши поем и бухнусь до утра. Хочешь, дам ложечку?
— Ребята, кому из вас довелось в дни нашего отступления проходить по этим местам? — спросил сержант Базанов, глядя неморгающими глазами на костер.
— А что? — поинтересовалась Строева.
— Могила брата где-то поблизости от станции Волосово. Товарищ его мне об этом писал.
Слова Базанова напомнили о многом: сколько еще могил боевых товарищей и родных топчут сапоги гитлеровских оккупантов!..
Зина промолчала. Найденов, обхватив руками согнутые колени, глубоко вздохнул. Товарищи молча один за другим, положив ладонь под голову, ложились спать, и скоро еловый шалаш наполнился здоровым похрапыванием спящих людей.
По шоссе шли танки, самоходки, вслед за ними, пофыркивая моторами, мчались автомашины. Шалаш вздрагивал и качался, когда проезжали мимо тяжелые танки… Угол палатки приподнялся, в шалаш просунулась голова. Я увидел красное от мороза лицо с черными глазами, которые озабоченно осматривали нас.
— Кто из вас снайперы Пилюшин и Строева? — раздался голос.
— Я Пилюшин, а что?
— Командир батальона вас срочно вызывает.
Штаб батальона расположился на опушке леса. Возле штабной палатки, раскинутой на снегу, толпились связные командиров рот, телефонисты, автоматчики; на волокушах стояли два станковых пулемета. Здесь же батальонный каптенармус выдавал разведчикам и снайперам маскировочные костюмы.
На рассвете двадцать четвертого января повалил хлопьями снег, да такой густой, что в двадцати метрах ничего не было видно. Отдан приказ строиться. Бойцы и командиры выходили из шалашей, ежась от холода, строились поротно, а через десять минут уже шагали по проселочной дороге в сторону Местанова. Слева, в направлении Каськова, слышались орудийные выстрелы.
Батальон майора Круглова шел в авангарде полка. Строева нагнала меня и подала новенький трофейный маскировочный костюм:
— Я взяла у старшины, а то наши порвались.
— Сергея видела?
— Видела, он обещал прийти.
Навстречу нам шла группа пленных под конвоем двух советских автоматчиков.
— Ребята, где вы их прихватили? — спросил кто-то.
— У Каськова. Только это не немцы, а мадьяры. До главных еще не добрались, они прикрывают свое отступление венграми и румынами.
Батальон подошел к лесу и остановился. Вперед ушли разведчики. Самое страшное на войне — это засада: вот-вот наткнешься на нее. По лесу шли с оружием наготове. На опушке, будто тень, замелькал между деревьями человек в штатском и скрылся в ельнике. Круглов поднял руку. Батальон быстро сошел с дороги, изготовился к бою в ожидании нападения противника.