Когда мавляна думал о новых встречах с бегим, его сердцем овладевали и страх, и сладкое ощущение счастья.
Но вот вчера стало известно о том, что Бабур собирается в новый поход на Самарканд и что поход этот потребует всех сил, всей казны государства, строительные дела отложены на неопределенное время. Ну, а если Бабур не сможет взять Самарканд, если он, не дай того аллах, вообще будет побежден? Тогда все мечты мавляны сами по себе развеются. Но даже возьмет Бабур Самарканд, — ведь это значит, что он там и останется повелителем Мавераннахра. Так проявит ли он прежнюю заботу о Фергане? Более всего благоустраивают столицы, а разве будет тогда Андижан столицей?
Все дела мавляны, все его планы в этом бренном, непрочном мире построены на песке…
Мулла Фазлиддин перелистывал книгу по геометрии почти бесцельно, и настроение его портилось все больше и больше.
В ворота постучали. Старый слуга, чистивший деревянной лопатой навоз у коновязи под навесом, пошел к калитке. Потом возвратился к айвану, доложил:
— Мулла, кто-то хочет к вам войти.
— Кто же этот «кто-то»?
— Весь в лохмотьях, но, видно, здоровый джигит. Говорит: «Я его племянник»… Велел ему стоять у ворот, подождать.
— Племянник? Погоди-ка, погоди-ка, — мулла Фазлиддин встал с места, сунул босые ноги в кожаные кавуши и направился к полуоткрытым воротам.
Высокий джигит, в растрепанном пропыленном чапане и вдрызг изношенных чарыках, стоял не двигаясь и сверкал глазами. Взгляд, улыбка его знакомые-знакомые.
— Дядя мулла! — не выдержал пришелец и кинулся навстречу.
— Тахир! Тахирджан! — Мавляна обнял его, крепко прижал к себе, — Жив, жив племянник мой назло всем смертям! Хо, я тебя узнал с трудом!.. Ты так изменился!.. А что с твоим лицом?
— Э, не спрашивайте, дядя…
— Ну, ладно, пойдем! Потом все расскажешь…
Все воскресло в памяти муллы Фазлиддина в первый же миг этой встречи.
Нет, три года назад Тахир не погиб, слава аллаху, остался жить лихой парень, сорвавший Султану Ахмаду его нашествие… А этот шайтан — нукер того, знатного шайтана, бывшего властителя Самарканда, — думал, что своей пикой убил Тахира, и покинул двор… «Бедная сестра моя, — думал Фазлиддин, — так в себя и не пришла, как увидела сына ничком в луже крови». А Тахир при помощи табибов, приведенных дядей, через три дня пришел в сознание. Удар пики повредил легкое, но сердца и печени не задел, молодость Тахира и его сила помогли ему постепенно встать на ноги. Родные и соседи говорили, что смерть, пришедшую к Тахиру, взяла на себя его мать. Мулла Фазлиддин справил сороковины в память покойной сестры, ушел из Кувы и — потерял следы племянника.