… Да не боись ты. — Наградами нас не обделили. — Меня уже сержантом сделали, и тебя, полковник и лейтенант, тоже обещали уж как минимум до сержанта вытянуть… Особенно за ту атаку, когда ты вражеских строй почти прорвал — это вообще классический подвиг, хоть балладу пиши. Даже наша солдатня тебя за это хвалит, так ты их своими умениями впечатлил… Жаль что я тогда с другой стороны был, и сам лично не видел. Но по слухам ты там уже две кредонские армии в клочья порвал, а третью не успел, так как тебя назад отозвали.
… Так что, как максимум, при определенной удаче, — попадешь в волонтеры-добровольцы… Что как я понял, означает, что при появлении в полку первого же вакантного места офицера, — чин первого лейтенанта за тобой… Правда говорят — прождать этого можно несколько лет, потому как те кто приходят с купленными офицерскими патентами получают приоритет при назначении на должность… Но ведь это уже немало, всяко — ты больше не солдатня, а благородный человек со всеми вытекающими привилегиями и обязанностями. Собственно, учитывая что год назад ты начинал каторжником — карьера у тебе просто стремительная.
… И кстати — новость которая тебя наверняка обрадует. — Поскольку от 6-ого и 15-ого гренадерских полков остались лишь жалкие клочки — нас выводят с Зарданского плоскогорья для пополнения и отдыха. — Так что Ренки — наконец-то поживем как люди!
И вот в данный момент, уже почти две недели путешествуя в трюме очередного кораблика — Ренки выбирался «в люди».
… Вот только пока, к сожалению, условия на батарейной палубе военного корабля, «назначенного» госпитальным судном, — мало чем отличались от каторжных. — Такая же теснота, вонь, и скудная пища. — Единственное отличие — не было цепей, и те кто мог ходить, раз в два-три дня, при подходящих погодных условиях, выбирались на палубу подышать свежим воздухом.
Впрочем Ренки с Гаарзом, которых Готор нагло надавив служебным положением, разместил возле пушечного порта, — в хорошую погоду могли наслаждаться воздухом не вставая с гамаков… И если кто-то думает что это ничтожная привилегия — наверное никогда не торчал день за днем, неделю за неделей, в тесной компании множества немытых вонючих мужиков. Не вдыхал «благоухание» гниющих ран и человеческих выделений.
Правда Гаарз, вот уже наверное неделю как вполне мог бы быть признан «выздоровевшим» и переведен в еще более жесткие условия. Но небольшой кошелечек, перекочевавший из кармана Готора в карман лекаря оу Мавиинга, видимо как-то серьезно сказался на здоровье данного пациента, и Гаарз остался на прежнем месте.