… Да погоди ты. Не сверкай так грозно очами, подобно Нордоону Великому… Давай-ка сначала разложим все по полочкам. — Ты ведь знаешь, что я вообще не из Тооредаана, и ваш Король, для меня абсолютно чужой дядя?
— Но ты же дал присягу!
— Дал. Потому что иначе бы меня повесили… И знаешь, думаю немного постаравшись, я бы смог убедить тебя что присяга данная под принуждением не имеет смысла. И даже напротив — нарушить ее, означает пойти против тирании и несправедливости, бороться с которыми есть долг всякого благородного человека… Жонглировать словами, меня в свое время учили не хуже, чем махать кулаками.
… Но тебе Ренки и правда надо взрослеть, и поэтому убаюкивать твою совесть, добренькими, но насквозь лживыми сказками, я не стану. — Оглянись Ренки. — Нас тут… осталось шестеро. И у каждого из шестерых своя судьбы и свои надежды. И погибнуть, совершая подвиг во имя Короля, тут надеешься только ты. И то — в силу плохого знания жизни и юношеской наивности.
Как я уже говорил — я иностранец. Гаарз — работяга, зарабатывающего себе на жизнь тяжким трудом, и ничего в жизни хорошего от короля не видевший. Киншаа — сирота, из приюта проданный на королевский флот, откуда он благополучно дезертировал, чтобы стать бродягой. Дроут и Таагай — воры. Но ворами они тоже стали не от хорошей жизни, а чтобы не подохнуть с голоду.
… Если ты ждешь от этих людей подвига во имя короля, которого они не знают, и который ничего хорошего для ни не сделал — ты, уж извини за откровенность — дурак!
… Так какого тогда хрена, вся эта лабудень…? — спросишь ты. Отвечу. — Я дал тогда присягу… Вернее, я принес ее куда раньше. Но присягал я не вашему королю, а вам.
Я готов сбежать с королевской службы как только подвернется удобный случай, потому что у меня есть дела куда интереснее чем рыть канавы, или даже палить из мушкета и колоть кредонцев штыком. Но я никогда не предам тех, кто дерется со мной плечом к плечу… этому меня тоже учили.
— Но тогда… — Ренки казалось что эти слова приятеля, которому он так доверял на протяжении последнего полугода, потрясли его сильнее, чем все события предыдущего дня, включая проигранное сражение. — Но тогда зачем ты говорил мне о подвиге?
— Чтобы дать тебе стимул к жизни. Дать надежду! — Жестко ответил Готор. — … Хотя я и не исключаю возможности, коли она выпадет, пойти и таким путем. В конце концов — это тоже способ избавиться от каторги. Долгий, но зато относительно легальный… А дальше — уже и с армией покончить будет проще.
Только вот запомни хорошенько. — Горячее сердце тут тебе не поможет. Подвиги мы будем совершать очень осторожно и расчетливо. И только тогда, когда будет уверенность что это нам зачтется. А не чтобы сделать приятное твоему любимому королю… Кстати, а почему ты его так сильно любишь?