Она сказала с едва заметной насмешкой:
— Сочувствую вашему горю.
— Я потерял королевство, — отрезал я сердито, — а вам хи-хи? Потому и не знаю, как сказать лордам. Они привыкли, что у меня одни победы!
— Принц-консорт, — повторила она задумчиво. — Это не совсем настоящий брак, я думаю. А вот потеря королевства, да, понимаю. А второй ваш брак?
Я отмахнулся.
— У нас одна жена на двоих. С герцогом Мидлем, вы его видели. Так получилось, эта политика — сложная штука… Герцог Мидль оказался предельно корректным, не захотел оставаться с женой в мое отсутствие, это неблагородно, как он сказал, и тоже отправился в поход, хотя это и не в его натуре.
Она посмотрела на меня с интересом.
— Одна жена на двоих?
Я сказал с неудовольствием:
— Не понимаю, почему это вызывает такой нездоровый интерес! Это одна из норм здорового демократического общества: существование разных видов брака, в том числе и простейшей полиандрии. Хотя, конечно, полигамия интереснее.
Она сказала поспешно:
— Нет-нет, я о другом. В королевстве Бранденшир, насколько можно верить слухам, у королевы Юрги Великой четыре принца-консорта. И церковь не особо против, так как королевство процветает, а церковь кроме десятины получает еще и щедрые подарки.
— Видимо, — пробормотал я, — ее мужья… члены Тайного Совета?
Она кивнула.
— Вы очень проницательны, ваше высочество. Именно потому она все еще на троне. А с этой половинной женой у вас… в порядке?
— Да, — ответил я. — По крайней мере, так было, когда отправлялся в поход.
Она подумала, сказала рассудительно:
— Ваше высочество, даже этот половинный ваш брак дает право на трон королевства Шателлен. Потому пусть остается в силе.
Я пробормотал в неловкости:
— Но это не совсем… как бы… этично… Когда смотрю на герцога Мидля, что из-за излишней щепетильности отправился в этот поход, хотя человек он очень не воинственный, а больше домоседный…
Она нахмурилась.
— Вы простолюдин?
— А что, заметно? — спросил я чуть задиристо.
Она покачала головой.
— Как раз у вас та особая простота, которая больше присуща настолько знатным и высокорожденным, что для них почти нет разницы между землепашцем, рыцарем или герцогом.
— Ого, — сказал я. — Вы таких знаете?
Она покачала головой.
— Таких вообще нет. Я говорю о том впечатлении, которое вы производите. Люди, не очень уверенные в себе, везде и всячески подчеркивают свою знатность, титул, древность рода, выставляют напоказ драгоценности… Это везде и со всеми! Только вы…
— Белая ворона, — сказал я. — Это хорошо.
— Что хорошего, — возразила она. — Белую ворону остальные дружно клюют…