— Но потеряв в цвете, — напомнил я, — ворона обретает что-то взамен! Либо острые когти, либо мощный клюв, либо стальные мускулы или непробиваемые перья…
Она сказала настойчиво:
— Какой бы особой вороной вы ни были, но у правителей другая этика, намного более строгая, чем у простолюдинов! Интересы государства вы должны ставить выше своих мелких…
— Мелких?
— Они всегда мельче, — ответила она твердо. — И если ваш брак с половинной женой велит посещать определенное число дней в год или в месяц постель дочери короля Шателлена, то обязаны это делать в интересах всех жителей королевства!
— И даже под наблюдением? — уточнил я язвительно.
Она ответила предельно серьезно:
— Что делать, у государей больше обязанностей, чем у простолюдинов. Иногда и перед свидетелями они должны доказывать, что выполняют супружеские обязанности. А отчеты уходят в Ватикан папе.
— Вот почему короли завидуют пастухам, — сказал я с досадой.
— Они не завидуют, — заверила она. — А говорить… можно всякое.
— Вряд ли, — буркнул я, — даже половинной жене понравятся наблюдатели.
— Жене может и не понравиться, — согласилась она, — но супруга… супруга мыслит другими категориями. Муж и жена — одно, супруг и супруга — другое. Государи — почти всегда супруги. У них даже детей нет…
— Как это?
— Одни наследники, — пояснила она. — Разной степени.
Я осекся, вдруг показалось, что произнесла эти вроде бы простые слова несколько невесело.
— Принцесса, — сказал я, — простите…
— За что?
— Не знаю, — ответил я. — Вдруг захотелось извиниться перед вами… и сделать вам что-нибудь приятное. Хотите мороженого?
Она взглянула искоса.
— Это то сладкое пирожное, что как снег, только сладкое и… нежнее?
— Да, принцесса.
Она подумала и ответила осторожно:
— Если только это вас совершенно не затруднит. Говоря откровенно, мне вовсе не хочется быть у вас в долгу даже в самой крохотной степени.
— Принцесса, — сказал я обиженно, — это я у вас в долгу!
Она спросила настороженно:
— Каким образом?
— Ну, ваше обаяние…
Она поморщилась.
— Перестаньте, принц. Вы меня терпеть не можете. Да и я, честно говоря, от вас не в восторге, если говорить очень мягко.
— Очень?
— Да, — подтвердила она, — очень. Так что банальности лучше оставим другим…
Я молча придвинул ей широкую хрустальную вазу на высокой ножке, там высится чудесный замок из сливочного мороженого, первый этаж отделан темным шоколадом, расчерченным на крохотные плитки, второй — белым, а еще там высокие башенки, эти поблескивают глазурью из чего-то вкусно пахнущего мармеладом, зубчики вырезаны из орешков, крыши празднично красные…