Переговоры прошли в теплой дружественной обстановке. Ругались они, стараясь выгадать, не слишком долго. Я в этом не участвовал, исключительно подтверждая умным видом и кивками негодующие возгласы Никиты. Все равно деньги его, а я торговаться никогда не умел. Теперь соглашение наше выглядело просто замечательно. Они обеспечивают все положенное частным сыщикам: слежку, подслушку, незаконное проникновение в жилище, купленное на черном рынке оружие, силовую поддержку, включая дополнительных специалистов, и выкатывают при необходимости хороших адвокатов.
Мы (в лице Никиты) все это оплачиваем по ценам, от которых дома у меня полезли бы глаза на лоб. Правда, в «Щите» все это было еще дороже и они никогда бы не согласились делать ничего противозаконного. Так что мы вроде как оказались в серьезном выигрыше. По ходу, ему теперь бежать в банк и закладывать свой особняк, все равно там больше жить нельзя — засветился, а деньги требуются в большом количестве.
Второй пункт неписаного соглашения гласил, что в случае если мы все-таки впарим покупателям свое гениальное магическое изобретение (а ничем, кроме магии, наличие такого предмета, как «этак», не объяснишь), то им положено два процента от прибыли. Поскольку никто, даже автор идеи Никита, не представлял, во что это выльется, они даже не особо настаивали на первоначально заявленных десяти процентах. Это была сумма просто для торговли, так что в итоге все остались друг другом довольны. В этом сверхзамечательном варианте ранее выплаченные за труды доллары будут автоматически отминусованы из их доли. Мне было любопытно, как все это может выглядеть в конце. Уж точно не в виде вагона наличных. Таких денег ни у кого нет и быть не может. Эдак я выясню, какие бывают облигации, акции и прочие таинственные бумажки, ранее не известные ни одному из окружавших меня людей.
— Откуда уверенность, что он выяснит подробности? — поинтересовался я у Энджи, решительно лавировавшей в сплошном потоке машин. Сразу видно, не по карте ориентируется — неоднократно посещала город.
Меня смущала ее одежда. Я не дизайнер, но «Армани» на этикетке прочитать способен. Не ходят в таких шмотках захолустные детективы.
— По всем законам, полицейские не любят делиться секретами, связанными с расследованием, — пояснил свое недоумение. — Даже с жертвой. — Она криво усмехнулась, и я ее вполне понимал. За пятерых застреленных в другой ситуации Никита бы долго отмывался, сидя в камере.
— Ему не откажут, — рассеянно сказала Энджи. — Ты что, не знаешь? Он больше двадцати лет проработал в городе, и последняя должность — начальник участка.