— Что «зачем»?
— Зачем ей обязательно там быть, чтобы кто-то мог взять ее?
Гилд почесал подбородок.
— Что это вы такое имеете в виду?
— В день убийства он не встретился с Маколеем в «Плазе», не кончал с собой в Аллентауне, утверждает, что получил с Джулии Вулф только тысячу, хотя по нашим предположениям должен был получить пять, утверждает, что они с ней были только друзьями, хотя мы считаем, что они были любовниками. Одним словом, он приносит нам одни разочарования, и не могу я безоглядно доверять его словам.
Гилд сказал:
— Я бы лучше во всем разобрался, если бы он либо появился, либо сбежал — и это факт. А вот то, что он где-то поблизости околачивается и мутит воду — это у меня как-то никуда не вписывается.
— Вы за его мастерской приглядываете?
— Вроде как. А что?
— Не знаю, — честно признался я. — Только вот он все время наводит нас на какие-то бесполезные вещи. Может, стоит обратить внимание на то, на что он нас не наводит, в частности, на мастерскую?
Гилд сказал:
— Г-м-м.
Я сказал:
— Оставлю вас наедине с этой мудрой мыслью, — и надел пальто и шляпу. — Если мне понадобится связаться с вами поздно вечером, как до вас добраться?
Он дал мне номер своего телефона, мы пожали друг другу руки, и я вышел.
Гилберт Винант ждал меня в коридоре. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не уселись в такси. Тогда он спросил:
— Он и в самом деле считает, что я говорил правду?
— Конечно. А разве нет?
— Да, но только не всегда люди верят. Вы маме об этом ничего не скажете?
— Если не хочешь, не буду.
— Спасибо, — сказал он. — Как, по-вашему, там на Западе у молодого человека больше возможностей, чем здесь, на Востоке?
Я представил себе, как он батрачит на лисьей ферме у Гилда, и одновременно с этим ответил:
— Сейчас, нет. Думаешь на Запад податься?
— Не знаю. Хочу что-нибудь делать. — Он теребил галстук.
После этого мы пару кварталов миновали в молчании. Потом он сказал:
— Я хотел бы задать еще один нелепый вопрос: что вы обо мне думаете? — Этот же вопрос Элис Квинн задавала с куда меньшим смущением.
— С тобой все в порядке, — сказал я, — и все не в порядке.
Он отвел глаза и уставился в окошко.
— Я так ужасно молод.
Мы еще помолчали. Он кашлянул, и из уголка рта покатилась маленькая струйка крови.
— Все-таки, тебе досталось от этого болвана, — сказал я.
Он стыдливо кивнул и приложил платок к губам.
— Я не очень сильный.
Возле «Кортленда» он не позволил мне помочь ему выйти из машины, настаивая, что справится сам. Однако я поднялся вместе с ним, подозревая, что иначе он никому ничего о своем состоянии не скажет.