Я позвонил. Дверь открыла Элис. На ней была розовая пижама, а в руках щетка для волос. Она устало посмотрела на Квинна и безрадостно произнесла:
— Внесите его.
Я втащил это и уложил на кровать. Оно что-то невнятно пробормотало и слабо повело туда-сюда рукой, не раскрывая глаз.
— Я уложу его, — сказал я и развязал ему галстук.
Элис облокотилась на спинку кровати.
— Если хочешь. Я-то уже давно этим не занимаюсь.
Я снял с него пиджак, жилет, рубашку.
— Где же он на сей раз отрубился? — спросила она без особого интереса. От кровати она так и не отошла, только стала расчесывать волосы.
— У Эджей. — Я расстегнул ему брюки.
— С этой сучкой Винант? — Вопрос был задан безразличным тоном.
— Там было полно народу.
— Да, — сказала она. — Уединения он не любит. — Она пару раз провела щеткой по волосам. — Значит, считаешь, что рассказать мне что-нибудь — не по-товарищески?
Ее муж слегка заворочался и пробормотал:
— Дорри.
Я снял с него ботинки.
Элис вздохнула.
— Помню те времена, когда у него еще мускулы водились. — Она все смотрела на мужа, пока я не снял с него последнюю одежку и не закатал его под одеяло. Тогда она еще раз вздохнула и сказала: — Пойду принесу тебе чего-нибудь выпить.
— Только если быстро — Нора ждет в такси.
Она открыла рот, словно желая что-то сказать, потом закрыла, потом снова открыла и сказала:
— Хорошо.
Я пошел с ней на кухню.
Спустя некоторое время, она сказала:
— Это, конечно, не мое дело, Ник, но все-таки — что люди обо мне говорят?
— Как обо всех: кому-то ты по душе, кому-то нет, а кому-то и вовсе безразлична.
Она нахмурилась.
— Я не то имела в виду. Я хотела спросить, как люди смотрят на то, что я не бросаю Гаррисона, хоть он и волочится за каждой дыркой?
— Не знаю, Элис.
— А ты как на это дело смотришь?
— Я так смотрю: ты, наверное, знаешь, что делаешь, а уж что ты там делаешь — это твое личное дело.
Она посмотрела на меня с разочарованием.
— Да уж, твой язык тебе не враг, верно? — Она горько улыбнулась. — Знаешь, я ведь не бросаю его только из-за денег. Может, для тебя это пустяки, а для меня нет. Так уж меня воспитали.
— Можно развестись и получать алименты. Тебе причиталось бы…
— Допивай и катись к чертям, — сказала она устало.
Нора подвинулась, и я сел между ней и Дороти.
— Кофе хочу, — сказала Нора. — К «Рубену»?
Я сказал:
— Ладно, — и дал шоферу адрес.
Дороти робко спросила:
— Его жена что-нибудь сказала?
— Просила передать тебе свою нежную любовь.
— Не вредничай, — сказала Нора.
Дороти сказала:
— На самом деле он мне не нравится. Я с ним больше встречаться не буду, Ник, честное слово! — Вид у нее при этом был довольно трезвый. — Получилось так… В общем, мне было одиноко, а тут он подвернулся.