– Великодушный, благородный господин! – воскликнула она, прижав руки к груди. – Добрый сеньор!
Рыцарь встал.
– Позовите к Анастасии лекаря. Я уезжаю, но еще вернусь. И если узнаю, что с девушками плохо обращались...
– Что вы, что вы, господин рыцарь, ведь родная кровь! – радостно воскликнула тетушка и бросилась открывать двери.
Хмурясь, рыцарь вышел на крыльцо.
Из дальней комнаты выскользнула Жанна. Она переоделась в скромное домашнее платье, причесалась, и в ее внешности не осталось следов происшедшего, только глаза смотрели испуганно и грустно. Живой веселой девушки, которая утром болтала с Арчибальдом у фонтана, больше не было.
– Проводите меня до ворот?
Жанна кивнула в сторону комнаты и всхлипнула:
– Смотрит в потолок, ничего не говорит, не отвечает...
Рыцарь погладил девушку по голове.
– Пройдет. Не скоро, но это пройдет, поверь мне. Все будет хорошо. Надо только верить и молиться.
Она кивнула:
– Я проведу вас окольным путем. – И проскользнула вперед него во двор. – Наверное, стража вас везде ищет?
Тетушка повздыхала участливо, махнула платочком – и бочком прошла в комнату.
– Сейчас выйду! – пискнула она.
На нее никто не оглянулся. Босой парень вывел лошадей. Черный пес, развалившийся на солнцепеке, вскочил и зашелся лаем.
– Хватит, хватит, Черныш! – Жанна потрепала пса по голове. Тот немедленно замолчал и лизнул девушке руку.
Рыцарь взялся за луку седла...
Истошный женский крик вырвался из дома, приглушенный дверями.
– Тетушка?! – Жанна бросилась к крыльцу но тетушка уже вышла, пошатываясь, и опустилась на ступени, держась за сердце.
– Анастасия... – прошептала она, дрожащей рукой указывая на дверь. – Анаста... – И потеряла сознание.
Жанна, подобрав юбки, перепрыгнула через тетушку и скрылась в доме.
Веки женщины дрогнули, она моргнула и посмотрела на рыцаря.
– Столько крови... – прошептала, опираясь на плечо Арчибальда, пока он помогал ей подняться. – Кровь, боже мой, все испачкано...
Рыдания Жанны были слышны еще в коридоре. Поддерживая тетушку, рыцарь вошел в маленькую опрятную комнатку.
На низкой кровати под окном лежала Анастасия, одна рука свешивалась с кровати, полусогнутые пальцы касались выскобленного до белизны дощатого пола.
– Боже, боже... – повторяла тетушка, прижимая ко рту платок.
Жанна рыдала, обнимая мертвую сестру.
Арчибальд, высвободившись из цепких тетушкиных объятий, подошел ближе. Лицо Анастасии было строгим, глаза закрыты, губы бледно-голубые, правая рука, держащая нож, разжалась и сползла на грудь, где осталась, белая на красном пятне. Кровь пропитала лиф, и сквозь красноту проступал рисунок на ткани – маленькие черные лилии.