— Интересно, — с прохладцей отозвался он, — что вы забыли об этом упомянуть.
Она не забыла. Ей просто показалось неразумным затрагивать этот вопрос.
— Гм. В любом случае одного из заключенных, у которого хватает денег, чтоб носить приличную рубашку, зовут Коннор. Он сидит по обвинению в разбое, но я не думаю, что он виновен. Он…
— В разбое? — Лицо Гидеона на долю секунды побелело, потом он поднял трость и застучал по крыше кареты. — Стой!
Уиннифред сползла вперед, когда карета замедлила движение.
— Что? Что вы делаете?
Сверху прозвучал голос возницы:
— Что-то случилось, милорд?
— Да! Нет! Минуту, Питер! — Гидеон опустил руку и повернул к Уиннифред лицо, похожее на каменную маску. — Разбой? Это преступление, которое карается повешением, Уиннифред. О чем выдумали, связываясь с таким человеком…
— Я думала о том, как сильно мне нужны деньги! — огрызнулась она и с удовлетворением увидела, что он захлопнул рот. — С Томасом я познакомилась, потому что его поместили в камеру по соседству с Коннором и его людьми.
— Его людьми, — медленно повторил Гидеон. — Чудесно.
— В сущности, они и есть чудесные. Они были очень добры к Томасу.
— Вы верите, что они проявили к мальчишке доброту совершенно бескорыстно? — фыркнул он.
— Бескорыстным Коннора уж никак не назовешь, это я понимаю, — призналась она. — Но покровительство Коннора, пусть и не бескорыстное, сослужит Томасу гораздо лучшую службу, чем горстка букв, которым я научу его из жалости или…
Он вскинул руку, прерывая ее, но заговорил не сразу. Уиннифред воспользовалась этими мгновениями, чтобы понаблюдать, как ходят у него на скулах желваки.
— Вы правы, — наконец выдавил он. — Но только в этом вопросе. Как вы думаете, что будет с Томасом, когда его отпустят?
— Я… — Она поерзала на сиденье. — Я предложила ему временное пристанище в Мердок-Хаусе.
Он прикрыл глаза и с силой втянул воздух.
— Пять фунтов в год, и вы…
— Временное пристанище. Только до тех пор, пока он не сможет найти работу и дом. — Она опять поерзала. — А что мне было делать? Он же еще совсем ребенок.
Судя по жестким чертам его лица, она ожидала, что Гидеон озвучит очень длинный список того, что она могла бы сделать, но он ничего не сказал. Он просто сидел, не сводя с нее пронзительного взгляда.
— Так мы едем дальше? — осторожно спросила она.
— Да, пожалуй.
— Ну и чего же мы ждем?
— Когда я решу, стоит или не стоит позволять вам входить в эту тюрьму.
— Что? — Она изумленно воззрилась на него. — Но вы же обещали.
— Я сказал, что отвезу вас в тюрьму, и я отвезу. — Он заколебался, потом поднял трость и снова постучал по крыше. — Но вы не будете встречаться с Коннором и его людьми.