Он был несколько неожиданным, даже эксцентрическим явлением среди беспросветных скорпионов.
Однажды, слушая некоторые его высказывания, Генеральный Скорпион по Китаю покрутил пальцем у виска и переглянулся с Полномочным Скорпионом по международной напряженности.
Он знал об этом и боялся, и поэтому иногда делал то, что не решались делать даже беспросветные скорпионы и что сам он считал ненужным и вредным. Но он знал, что не ревность погубила лучших скорпионов эпохи… Его подгонял страх.
Размышляя над проблемой своей неполной спайки с коллективом, он пришел к выводу, что это отрыгивается соматическая мутация. (Sic!)
«Бабка выпирает», — с горечью думал он, откладывая на время проект постановления, по которому должно было погибнуть за отчетный период 1 284 126 чел. И уничтожено на 6 089 394 768 руб. 02 коп. материальных ценностей (контрольные цифры).
И действительно, бабка в иных случаях непозволительно выпирала.
Эти мягкость и человечность передались ему от нее, простой русской женщины с большими теплыми руками и ногами, задавленной нуждой и задушенной в русской печке своим мужем и сыном со снохой — его дедом, отцом и матерью. (Из чего следует, что в данном случае имела место именно мутация, импульсировавшая рецессию. Sic!)
Один раз бабка чуть не выперла роковым образом во время творческого процесса над постановлением «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“ от 14 августа 1946 г.», где ему была поручена разработка текста: «Поэтому всякая проповедь безыдейности, аполитичности, „искусства для искусства“ чужда советской литературе, вредна для интересов советского народа и государства…»[1] Он предложил вместо слов «чужда» и «вредна» слова «не свойственна» и «не полезна». На этом было сконцентрировано специальное внимание. Но потом, брошенный на оперу Вано Мурадели «Великая дружба», он стал так зверствовать и лютовать, с такой захватывающей, всепожирающей яростью выжигать все вокруг оперы Вано Мурадели «Великая дружба», что превратил в дымящиеся развалины кино и скульптуру Российской Федерации, сельское хозяйство Прибалтики, металлургию Восточной Сибири, цирк Северного Казахстана, речную, озерную, равно как и морскую рыбу во всесоюзном масштабе, а так же кустарные промыслы на Гуцульщине. Таким образом, его либеральная выходка, граничившая с прямым аполитизмом и непосредственным наплевизмом, была на время как бы забыта.
В нем была какая-то непоследовательность и наскокистость, и поэтому не было планового и надежного постоянно увеличивающегося процента удушаемости.
Впрочем, не будем преувеличивать.