Любознательный читатель: «Деньги назад! Что это в самом деле?! Прошла уже чуть ли не половина листа, дело к вечеру, а где же трагедия?!»
Автор рецензии (скептик): «Извиняюсь. Пропали Ваши денежки. Трагедии — нет».
IX
<…> Это художественное произведение погубили жанр, слишком серьезное отношение автора к жизни и полное непонимание литературы нашего времени.
Цветущее поле традиции было вытоптано еще задолго до появления этой драмы.
На соблюдении традиций внутреннего распорядка настаивают главным образом те авторы, которые ничего не могут придумать сами.
Художник же выгодно отличается от пешехода тем, что он не соблюдает правил движения, а лезет черт его знает куда.
<…>
Эта драма до такой степени традиционна и кукольна, что о ней даже не стоит говорить с одесским акцентом.
О ней нужно говорить с ужасным Белинским акцентом. И как раз именно то, что говорилось о Кукольнике.
О Кукольнике же главным образом говорилось, что он любит серьезные проблемы, руку всевышнего, свой народ и не умеет писать исторические трагедии.
X
Я всю жизнь в стихах и прозе (и даже в исторических трагедиях. Sic!) ненавидел шовинистические и националистические любовные экстазы.
<…>
Избранность евреев мне так же противна, как избранность немцев.
<…>
В доказательство своего прогрессивного национально-колониального мировоззрения я готов выдать собственную бесконечно женственную, преисполненную грации, очарования и спиритуалистической белизны дочь за вонючего турку при условии лишь, что этот самый турок умен и талантлив, что турок не очень вонюч (главным образом в идеологическом смысле) и что турок не тратит денег на оплату алиментов и т. д.
Еврейский вопрос превратился в слона, потому что между национальными патриотизмами, с которыми соприкасалось еврейство, и самим еврейством возникала диспропорция.
Я не думаю, что евреи лучше французов или турок.
Я думаю, что мучительная биография евреев дала им право заблуждаться, что они лучше французов или турок.
XI
Все, что я написал в этих десяти главах, наверное, не имеет никакого отношения к драматургу и его драме.
Но это имеет отношение к вопросу об упадке драматургии в эпоху расцвета пагубной «теории» бесконфликтности и в эпоху расцвета прогрессивной теории сатирической комедии, а также к нетерпимому выполнению плана на 26,4 % по драматургии. В связи с этим я не зачеркиваю написанного в этих десяти главах и не начинаю сначала.
Это не рецензия, a essai. A essai — это лирика. А лирика — это всегда длинно и немного стыдно.
XII
Персы, хорошо знавшие толк в поэзии, уверяли: для того, чтобы получились стихи, нужны ритм, рифма и намерение писать стихи.