Она устремила на него глаза, в которых что-то зажглось и не погасло. С принятием спиртного повышается не только активность мозга. Она показывала всем своим видом, насколько интересен ей сидящий напротив человек. «Не имеете возможности удовлетворить мое тело, — говорили ее глаза, — так удовлетворите хотя бы мое любопытство».
— Речь не обо мне, Ирина Сергеевна, — Турецкий смутился. — Понимаю, оптимизм в наше время не в моде, но откуда такое неверие в возможности частного сыщика? Вы считаете, что милиция справится лучше? Вам нужны огласка, пересуды, несомненные неприятности у мужа, вытекающие из инцидента?
Эмоции, изменившие лицо, доходчиво сообщали, что именно этого Ирина Сергеевна и хочет. Но он гнул свою линию:
— Не хотелось бы быть уличенным в бахвальстве, но за годы карьеры в Генеральной прокуратуре ваш покорный слуга справился со множеством дел, которые считались нераскрываемыми в принципе. Не верите, спросите у Феликса. А с той благословенной поры, как я ушел из прокуратуры и посвятил остаток жизни частному сыску, квалификацию не утерял, о чем говорит внушительный список раскрытых преступлений…
Он не хвастался, он просто проверял реакцию. Ирина Сергеевна сделала нетерпеливый жест.
— Вы делаете все возможное для популяризации своей персоны? Это не вы, случайно, создали небо, землю и все сущее?
— Нет, — засмеялся Турецкий, — когда создавалось все сущее, я был страшно занят по основной специальности. Кстати, должен вам сказать, что расследование продвигается успешно и скоро настанет время делать первые выводы.
Она беспокойно повела плечами.
— Давайте к делу, — предложил Турецкий. — Ведь вы не просто так ко мне подошли? Вам хочется поговорить. Вас что-то беспокоит. Станете возражать — не поверю.
Она усердно кусала губы. Решительности этой дамочке явно не хватало.
— Боюсь, то, что меня беспокоит, не имеет отношения к смерти Николая…
— Вам решать, — пожал плечами Турецкий, — Захотите поговорить, всегда к вашим услугам.
Пришлось задавать привычные до омерзения вопросы. Ирина Сергеевна отвечала, делая огромные паузы и обдумывая каждое слово. Да, возможно, отношения с супругом на данном этапе жизни дали трещину. Но она не взывает к небесам и надеется, что все образуется (врет, заключил Турецкий). К смерти Николая она имеет такое же отношение, как к строительству Олимпийской деревни, всегда очень тепло относилась к этому мальчику и завидовала Ольге Андреевне, что у нее растет такой достойный во всех отношениях сын. Она уточнила — это не дань покойному, Николай, как ни крути, был положительный герой. Сам всего добился — он не из тех, кто родился с золотой ложечкой во рту. И Игорь Максимович хорошо к нему относился, даром, что ли, предложил работу в одной из своих структур? Да еще такую работу, с которой легко забраться на вторую ступень карьеры… Она не заметила вчера ничего подозрительного. Все как обычно: яхта, гости, треп ни о чем. Она не всматривалась в их лица, не вслушивалась в интонацию голосов, она плохо себя чувствовала. Больная голова, общая слабость. Да еще эта качка, которая не всегда благотворно сказывается на организме… Они с Голицыным сидели в кают-компании, пока не разошлись гости. Игорь Максимович хлопнул рюмашку, сладко потянулся, пошутил, что, наконец-то, он оказался в таком месте, где нет злобных банкиров и представителей алчного государства, и отправился спать. Предложил Ирине Сергеевне поступить так же, причем предоставил великодушный выбор: либо в своей каюте, либо в его каюте. Она сказала, что болит голова, и поэтому в его каюте она сегодня не появится. Голицын пожал плечами и удалился. Ирина Сергеевна тоже хлопнула рюмашку, пошла к себе. Никого не встретила, кроме Герды, гремящей на кухне. В коридоре был Салим — он видел, как она отправилась спать. Не вставала ли она ночью? О, боже, зачем? Даже если и вставала, то зачем выходить из каюты? Ей и там хорошо — замки заперты, не дует, имеется все необходимое для автономного плавания, включая систему DVD и маленькую бутылочку мартини. Настаивает ли она на том, что ночью никуда не выходила из каюты? Разумеется, настаивает и очень даже решительно. Зачем ей вставать и куда-то переться в такую тьму? Лунатизмом не страдает, в кают-компании ничего не забыла…