— Вы хотели днем попросить у меня помощи, Ирина Сергеевна. Но так некстати вторгся Манцевич. Передумали уже?
— Простите, — в ее голосе сквозила легкая печаль, весьма созвучная с вечерним морем и теплым ветерком. — Это была минутная слабость. Блажь. Находит иногда. Все в порядке, Александр Борисович, не берите в голову.
«Уже взял», — мрачно подумал Турецкий.
— Ваше право, Ирина Сергеевна. Проблема, собственно, не в этом. Ваши неприятности — это исключительно ваши неприятности. Вы настаиваете, что никуда не выходили из каюты прошлой ночью?
Женщина беспокойно шевельнулась. Времени обдумать ответ имелось достаточно, ее никуда не гнали, но она предпочла не пользоваться этой возможностью.
— А что, детектив, имеются основания так не считать?
— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Ирина Сергеевна.
— Я под присягой? — она усмехнулась. — У вас короткая память, мы уже обсуждали эту тему. Вернувшись в каюту после посещения кают-компании, я никуда из нее не отлучалась. Я спала, детектив.
— То есть вы не выходили из каюты в длинной накидке, не находились в районе кормовой лестницы, не разговаривали с неким мужчиной?
Даже в полумраке было видно, как она смертельно побледнела. Свет в глазах потух, женщина съежилась, руки нервно теребили накидку.
— Всего этого не было, не так ли, Ирина Сергеевна?
— Не понимаю, — пробормотала женщина. — Вы с кем сейчас разговариваете, детектив?
«Герда не ошиблась», — мрачно заключил Турецкий.
— Я же не настаиваю, Ирина Сергеевна, — мягко произнес он. — Здесь не суд, не исповедь. Мое расследование неофициальное, вы не обязаны говорить правду. За вранье не привлекут. Но не могу избавиться от ощущения, что сказать правду — в ваших же интересах. Итак?
— Кто вам наговорил про меня?
— Какая разница?
— Да мне никакой, — она нервно засмеялась. — Экая чушь. Александр Борисович, давайте завершим эту глупую дискуссию. Ваш информатор вводит вас в заблуждение. Меня никто не мог видеть, потому что я спала. Какой мужчина, какая накидка? Мой муж находится на этой яхте, неужели вы считаете, что я способна в его присутствии?..
«А также в присутствии Салима и Манцевича, — подумал Турецкий. — Ей не занимать отчаяния — даже если она встречалась с одним из упомянутых. Хотя зачем встречаться с упомянутыми на лестнице в машинное отделение?»
Он молчал, когда она поднялась, запнулась о ножку стула — он поддержал ее за локоток. Она не выразила благодарности, вырвала локоть. Он посмотрел по сторонам — явного наблюдения не отметилось. Задумчиво смотрел, как уходит женщина. Длинная накидка развевалась, почти касалась палубы. Возможно, в этой накидке ее и видела Герда. Она сделала несколько шагов, и тут самообладание ей стало изменять, она остановилась, стала испытывать мучительные сомнения.