Он спустился в машинное отделение. Стоял, пригнувшись, посреди мертвого царства непостижимых железных устройств, озирался, хмурился. Работал только генератор, издавая нервирующий гул. Остальные механизмы не функционировали. Яхта дрейфовала — интересно, с какой скоростью? Он должен был проверить не очень привлекательную мысль. Бросился наверх… и в проеме столкнулся с идущим навстречу Глотовым. Матрос попятился, побледнел.
— Не бойтесь, я вас тоже боюсь, — проворчал Турецкий, уступая дорогу. — Не нашли девушку?
— Как корова языком слизала, — развел руками матрос. — Нет ее на судне, можете не сомневаться. Все проверили.
Он выбрался на палубу, снял с крючка за пожарным щитом угловатый морской фонарь. Ночь была относительно спокойна, ветерок налетал порывами, небо было безоблачным, пронзительно черным, изобиловало подмигивающими звездами. По левому борту светила ядовитая луна — нереально большая, выпуклая, с отчетливо очерченными горными цепями и кратерами. Фонарь исправно работал, он пристроил его у живота, словно короткий автомат, направил жирный пучок на водную поверхность. Осветилось пространство метров на сорок в глубину и около десятка в ширину. Он медленно смещался вдоль борта, напряженно всматривался в воду. Добрался до носа, обогнул его по периметру, ступил на правый борт. Показалось, что-то мелькнуло на волне — он остановился, сжал фонарь, смотрел, пока глаза не заболели. Пучина разверзалась, обнажая новые слои самого популярного химического соединения. Ничего в ней не было — ни живого тела, не мертвого…
— Вы в самом деле думаете, что ее сбросили за борт? — вкрадчиво спросили за спиной. Он вздрогнул. У этого типа отвратительная привычка — появляться в тех местах, где он и на хрен не нужен.
— Не пугайте меня, — пробормотал Турецкий, — а то могу и фонарем.
— Я учту, — сказал Манцевич. — Итак, что вы думаете?
— Мы думаем об одном и том же, — огрызнулся Турецкий. — Ксения пропала — ее нет на судне. Не уверен, что это несчастный случай. Хотя и счастливым его назвать трудно. Вы считаете, я бездарно провожу время?
— Работайте, кто ж вам запретит, — фыркнул Манцевич. — Но сильно со своим фонарем не усердствуйте. Она пропала не менее часа тому назад. Яхта дрейфует со скоростью примерно половина морской мили в час. Вы, конечно, можете вообразить, что мертвое тело дрейфует с той же скоростью в том же направлении…
Манцевич замолчал. Турецкий сместился на несколько шагов, продолжал сканировать поверхность. А когда повернулся, за спиной уже никого не было. Он поежился — до чего же неприятный тип. И снова в путь. Занятие безнадежное, но для очистки совести он должен был это сделать. Не было в воде поблизости от судна инородного тела. Он обошел его по периметру, поднялся с кормы к двери, ведущей к каютам нижней палубы. Нутро «Антигоны» исторгло Лаврушина. Иван Максимович остолбенел, выставил руки, как бы защищаясь, зажмурился. Турецкий запоздало сообразил, что светит ему в лицо.