Рябинин ждал, не добавит ли он чего ещё. И Кривощапов добавил:
— Я не исключаю, что масло разошлось за три года и по мелочам.
Пятьдесят тонн украдено, арестован кладовщик, идёт следствие, а человек, который специально поставлен государством, чтобы на базе ничего подобного не было, спокойно строит предположения. Только потеет. Рябинин знал такой тип руководителей, для которых главное — переждать. Перепотел у Юркова, перепотеет у него на допросе, перепотеет и свидетелем в суде. Кладовщика осудят, масло спишут, история забудется — и опять он тихо заживёт на своей тихой базе, пока её не ликвидируют и его не переведут на другую, тоже тихую.
— Мог недопоставить поставщик, а мы недопроверили, — раздумывал вслух Кривощапов.
Рябинин видел, что заведующий раздумывает для него, следователя. Да и какие вдруг раздумья, когда делу пошёл третий месяц — уж наверняка всё десять раз обдумано.
— А вы знаете, что однажды человек сорвал замок на баке и чуть не утонул в масле? Правда, это было давно.
— Ну и что? — спросил Рябинин.
— Масло расхищалось.
Видимо, в лице следователя мелькнуло что-то такое, отчего заведующий смутился.
— Я хочу сказать, частично расхищалось, — уточнил он.
— Вы говорили, что помогали Топтунову отпускать масло. А вы один, без кладовщика, не отпускали? — прямо спросил Рябинин.
Кривощапов полез за платком, который застрял в кармане и никак не хотел оттуда вылезать, как и его ответ не хотел появляться на свет божий. Он шарил в кармане суетливой рукой, комкая ткань, или уж рука теперь там запуталась.
— Отпускал, — изумлённо признался заведующий и выдернул платок. — Надеюсь, вы меня не подозреваете?
— Почему скрыли это обстоятельство от следователя Юркова?
— Он не спрашивал… Потом, это бывало не часто.
Казалось бы, заведующий должен не сомневаться в виновности кладовщика — больше красть некому. Но Кривощапов сомневался, он даже внушал следователю мысль, что масло могло утечь другими путями. Что-то мешало ему обвинить Топтунова — уж не совесть ли?
— У вас своя машина? — поинтересовался Рябинин.
— Да. «Жигули».
— У вас и дача есть?
— Небольшая, в садоводстве. Это вы клоните… всё туда?
— Только туда, — заявил Рябинин. — Подпишите протокол.
Кривощапов пугливо глянул на следователя: то ли его смутил конец допроса, то ли он вообще боялся подписывать бумаги. Ручка поставила фамилию вяло, без завитушек — в документах он расписывался не так.
— Подведём итог, Николай Сидорович, — сказал следователь. — Вы от меня что-то скрыли. Это «что-то» не в вашу пользу.
Кривощапов попытался слабо возразить, уже начал, но, стоило следователю взглянуть на него прямо и сурово, он с готовностью замолк.