Жизнь коротка (Андерсон, Азимов) - страница 141
Да, такое трудно забыть, подумал Макклейн. Но тебе удавалось — до сих пор.
— Мне подарили в благодарность документ на их языке, — шептал Куайл. — Он спрятан у меня дома; я покажу вам.
— Советую не убивать его, — сказал Макклейн вошедшему офицеру. — Иначе они вернутся…
— И невидимую волшебную палочку-уничтожительницу, — продолжал бормотать Куайл. — Так я ликвидировал того человека на Марсе, выполняя задание Интерплана. Она лежит в ящике стола вместе с коробкой пузырчатых червей.
Офицер молча повернулся и вышел из комнаты.
Все эти «вещественные доказательства» можно убрать на место, подумал Макклейн. Включая благодарность от Генерального Секретаря ООН. В конце концов…
Скоро последует настоящая.
Альфред Бестер
ПИ-ЧЕЛОВЕК
Альфред Бестер всегда был для меня особым писателем. Его любимый персонаж — человек одержимый, горящий, почти безумный. И такой же одержимый, как его герои, Бестер отчаянно рвется к неожиданным ритму, темпу, цвету, к тайнам глубочайших закоулков души. Сплошная череда захватывающих дух приключений, смертельных конфликтов, неожиданных поворотов сюжета. Напор, изобретательность, остроумие, ослепительная виртуозность… Словно «пи-человек», он напрямую связан с самыми эксцентрическими причудами Вселенной.
Как сказать? Как написать? Порой я выражаю свои мысли изящно, гладко, даже изысканно, и вдруг — reculer pour mieux sauter[2] — это завладевает мною. Толчок. Сила. Принуждение.
Я не владею собой, своей речью, любовью, судьбой. Я должен уравнивать, компенсировать. Всегда.
Quae nocent docent. Что в переводе означает: вещи, которые ранят, — учат. Я был раним и многих ранил. Чему мы научились? Тем не менее. Я просыпаюсь утром от величайшей боли, соображая, где нахожусь. Ч-черт! Коттедж в Лондоне, вилла в Риме, апартаменты в Нью-Йорке, ранчо в Калифорнии. Богатство, вы понимаете… Я просыпаюсь. Я осматриваюсь. Ага, расположение знакомо:
Охо-хо! Я в Нью-Йорке. Но эти ванные… Фу! Сбивают ритм. Нарушают баланс. Портят форму.
Я звоню привратнику. В этот момент забываю английский. (Вы должны понять: я говорю на всех языках. Вынужден. Почему? Ах!)
— Pronto. Ессо mi, Signore Storm. Нет. Приходится parlato italiano. Подождите, я перезвоню через cinque minute.
Re infecta.[3] Латынь. He закончив дела, я принимаю душ, мою голову, чищу зубы, бреюсь, вытираюсь и пробую снова. Voila![4] Английский вновь при мне. Назад к изобретению А. Г. Белла («Мистер Ватсон, зайдите, вы мне нужны»).
— Алло? Это Абрахам Сторм. Да. Точно. Мистер Люндгрен, пришлите, пожалуйста, сейчас же несколько рабочих. Я намерен две ванные переоборудовать в одну. Да, оставлю пять тысяч долларов на холодильнике. Благодарю вас, мистер Люндгрен.