— Почему мужчину, если он открыто проявляет свои чувства к женщине, никто не осуждает, миссис Лиззи?! А если я начну увиваться возле Берни Дугласа, то меня назовут навязчивой кокеткой, шлюшкой и прочими не слишком приятными именами!
— Так уж устроено наше общество, Олив! И женщинам приходится мириться с этим! Но если уж Берни Дуглас однажды полюбит тебя, то это чувство будет вечным. По крайней мере, мне так кажется!
— Ну почему? Почему он не понимает ничего? У меня все болит, Лиззи! Грудь, живот! — Оливия с надеждой посмотрела на собеседницу. — Как сделать, чтобы не болело, Лиззи?
— От зрелости нет лекарств, Олли! — миссис Мартин бережно отстранила девушку от себя. — Иди к поилкам, вымой лицо и шею холодной водой!.. Смотри, держись изо всех сил! Сюда направляется Берни Дуглас, наш суровый патрон! — она засмеялась и подтолкнула Оливию в спину. — Иди быстрее!
— Собираемся в дорогу! — Берни грозно размахивал хлыстом, сбивая головки с ромашек и пижмы. — Нас ждут каньоны Гранд-Ривер! И бесчисленные табуны одичавших испанских лошадей!.. Утираем слезы и сопли расклеившемуся скелету, милая миссис Лиззи?! — недовольно поинтересовался он.
— Не верю, Берни! Не верю, что ты всегда был таким грубым и суровым! Когда-то и ты был нервным пугливым подростком! Страдал от разочарований и потерь! Тайком оплакивал почивших! Переживал незаслуженные обиды! Наверное, тебе еще не встретилась женщина, которая смогла бы растопить ледяную корку на твоем сердце! Где уж справиться с таким панцирем юноше, который потерял всех родных?! — старушка Лиззи с сочувствием посмотрела в бесстрастные глаза мустангера. — Мне тебя очень и очень жаль, мистер Ледяное Сердце!
— Женщины это коварные и хитрые существа, миссис Лиззи! Только и норовят обмануть порядочных парней! Большинству женщин нельзя доверять! — Берни смущенно отвел взгляд в сторону и громко щелкнул хлыстом о землю. Он понимал, что повторяет чужие слова, с которыми не был согласен.
— Не забывайся, сынок! — миссис Лиззи Мартин почти выкрикнула эти слова с ужасом в голосе: — Твоя мать ведь женщина! Как же она тебя воспитала?!
— Она меня не воспитывала! Она меня колотила, когда я приносил домой не весь заработок! А заработок этот — связка копченой селедки и коврига ржаного хлеба! Мне было тогда пятнадцать лет, миссис Лиззи!
— Возможно, она еще жива! И я — тоже женщина! Но если бы я услышала из уст сыновей такие слова! Я, наверное, этого бы не пережила!.. Да кто же из женщин так провинился перед тобой? Неужели твоя родная матушка?! — она буквально задыхалась от негодования.