– Во второй раз великан превратил всех девушек в сто одинаковых березок, – спокойно произносит милый.
– Ой, как плохо. – Я представляю белоствольную рощицу. – Березы ведь не разговаривают. Но он узнал ее?
– Да, – грустно улыбается Адриан. – Эльт дотронулся рукой до коры каждого деревца и безошибочно выбрал Малу. Ведь только прикосновение к любимой вызывает в душе пожар.
– А в третий раз? – усевшись так, чтобы хорошо видеть глаза милого, завороженно шепчу я. – Третье испытание обычно самое сложное!
– А в третий раз великан превратил рабынь в сто осколков ледяного зеркала.
Машинально откинувшись на спинку диванчика, воображаю рассыпанные по земле сверкающие осколки. И как найти среди битого стекла ту, что дорога твоему сердцу?
– И-и-и? – шумно выдыхаю, ожидая самое интересное.
– Эльт посмотрелся в каждое зеркало и снова не ошибся в выборе, – не отводя от меня взгляда, уверенно продолжает Адриан. – Потому что лишь в одном зеркале, как в глазах любимой, он увидел себя лучше, чем был на самом деле.
– Какая красивая легенда! – смахнув непрошеную слезинку, искренне восхищаюсь я. – Так возвышенно и романтично! Спасибо, Адриан!
– Если тебе действительно понравилось… – быстро взглянув на меня, говорит милый, – можешь наградить сказителя по древнему обычаю.
– Это как? – Вопросительно смотрю на драгоценного. – Извини, я плохо знаю человеческие обычаи, тем более древние.
– В те далекие времена, – слегка понизив голос, загадочно произносит милый, – сказители бродили по земле, слагая песни и легенды о великих героях и прекрасных девах, о мужестве и бесстрашии, о любви и верности. И если рассказанное находило отклик в душе слушателя, заставляя хоть на миг поверить в добро и справедливость, в то, что наш мир чище и мудрее, чем мы привыкли думать… В общем, если история нравилась, сказителя щедро награждали. Мужчины – вином и деньгами, а молодые девушки… – Адриан делает паузу, внимательно разглядывая меня с головы до ног, после чего добавляет твердо: – Поцелуем.
Удивленно чешу затылок. Какие интересные обычаи, оказывается, были у людей в древности! Уж точно – чего не знала! Наверное, все-таки стоит почитать какую-нибудь литературу по этому вопросу. Прищуриваю глаза. Кстати, как называется наука, изучающая традиции людей? Антропология? Или все-таки этнография? Неожиданно наткнувшись на выжидательный взгляд милого, теряю нить рассуждения. Это он что имеет в виду… Вот это да!
– Адриан, – медленно произношу я, придав голосу строгость, – так ты полагаешь, что теперь я, как древняя поселянка, полезу к тебе с поцелуями? Но ведь это как-то… неприлично.