– Возьми. – Баронет протянул рапиру Авдею. – Погладь ее, но осторожно, она очень острая. Правда, красивая? Ты можешь ее даже поцеловать.
– Вы… рехнулись?
– Отнюдь. – Баронет приблизил свои губы к самому уху зятя. – Потому что эта рапира – на самом деле твоя жена. Это Вика. Только не ори!!! По-другому я не мог ее вывезти из Финляндии. Поверь мне, за Викой идет настоящая охота. И лучше для нее, если она пока побудет в таком… образе.
Авдей прижал рапиру к груди. В голове у него шумело. Корвалола, видимо, перебрал.
– Что же такого натворила моя жена? – непослушным языком спросил он тестя.
Серебряно мерцающая в полумраке комнаты шпага дремала в футляре. Рядом Авдей почему-то поставил вазу с цветами. Баронет только ухмыльнулся такой сентиментальности.
– Идем в кабинет. Я там качественно экранировал стены, и за нашими манипуляциями никто посторонний не сможет наблюдать.
– Хорошо.
– Самое странное, – говорил Баронет, меж тем как доставал из шкафа запылившийся Викин магический кристалл, – что это изображение смогли увидеть все без исключения ведьмы Общей Ведьмовской Сети. А они захотели увидеть это, уверяю тебя!
…Кристалл привычно засветился, а потом в его глубине принялись плясать матовые полосы-струи.
– Вика никогда толком не умела регулировать настройку, – ругнулся мэтр. – Впрочем, сейчас это не имеет значения. Все что нужно, мы увидим. Только ты веди себя достойно. Как мужчина.
Авдей постарался настроиться должным образом.
Баронет поводил ладонями над магической сферой, отчего та стала прозрачной, и мрачным, слегка торжественным голосом произнес:
– Повелеваю показать нам, что произошло с Главой Трибунала Семи Великих Матерей Ведьм.
Кристалл сразу помутнел, а потом вспыхнул алым светом.
– Смотри, Авдей! – приказал маг зятю, и сам словно прикипел глазами к изображению.
А изображение было что надо. Если б его отправили на фестиваль неигрового кино в стиле хоррор, оно заняло бы призовое место.
Небольшая комнатка со скромной односпальной кроватью посередине была не то что залита, а просто переполнена кровью. С когда-то светлых обоев в цветочек стекали алые липкие потеки, на комоде и туалетном столике в лужах крови плавали какие-то ошметки плоти… Но самое ужасное зрелище представляла собою кровать.
На кровати лежали останки той, что, по-видимому, и являлось Главой Трибунала Ведьм. Она была еще жива – на это указывали выпученные от боли глаза и рот, раззявленный в безмолвном крике. И еще шевелящиеся обрубки рук, из которых хлестала темная кровь.
– Святители небесные, что это за ужас! – Авдей судорожно сглотнул, борясь с тошнотой.