Здесь, в тайничке под кроватью, у ведьмочки все было заранее приготовлено. Она уселась на полу, разложила перед собой два лоскута: свою детскую косынку и носовой платок вампира – и принялась рисовать на них контуры фигурок.
– Это я, – шептала Даша, выкраивая из сложенной пополам косынки первую фигурку. – А это Рома, – таинственно улыбалась она, манипулируя с носовым платком.
Быстро, словно училась на курсах койки и житья[8], Дарья сшила половинки каждой фигурки, сделав их похожими на наволочки с ручками-ножками. Потом отложила фигурки и сверилась с текстом в растрепанной книжке:
– Нужно набить куколку травами, посвященными богине любви… Лепестки розы, так… Пустырник, вербена… Незабудки! Да, точно, вот они! И повторять при этом имя любимого. Рома, Рома…
Куколка «Рома» лежала на полу, набитая душистыми травами. Дарья торопливо зашила в «любимом» дырочку для набивки (а то ведь останется с дыркой – все мозги растеряет!) и принялась за свою куколку. Свою она сделала не особенно старательно, да и зачем: ведь вся сила любовной магии должна сконцентрироваться на вожделенном, как написано в заветной книжице, объекте. Обидным было то, что у возлюбленного вампира она сумела украсть лишь носовой платок, тогда как в книге рекомендовалось использовать его нательное белье, полотенце или, на крайний случай, простыню, на которой меж ведьмой и ее пассией происходил акт совокупления.
– Ничего, платок тоже подействует, – шептала Дарья, стыдливо и смутно представлявшая себе то, что происходит на простынях. Она вообще-то не собиралась заходить так далеко. Ей ведь нужна возвышенная и чистая любовь, а не примитивные радости секса. Пока.
Наконец обе пузатенькие куколки с нарисованными маркером корявыми личиками лежали перед Дашей. Она вздохнула и плотно прижала их друг к другу. Теперь следовало крепко-накрепко обмотать куколок алой лентой, символизирующей кровь и крепость чувств, и при этом шептать заговор:
Чтоб тебе без меня
Не пилось, не спалось и не пелось,
Чтоб средь ночи и дня
В сине небо тебе не гляделось.
Чтобы книги валились из рук,
Паруса опадали без ветра,
Чтоб любимая, брат или друг —
Все ушли от тебя без ответа.
Чтоб тебе без меня,
Как без солнца – пшеничному полю.
Не согреть у огня
Тебе сердца, не выйти на волю
Из объятий моих. Оплету
Тебя, словно лозой виноградной.
Я тебя уведу
По дороге своей безоглядной.
Чтоб тебе без меня
Не дышалось, как рыбе без моря.
Чтоб не смог променять
Ты любовь на свободу и волю…
Это заклинание в книге приводилось на вульгарной латыни. Дарья, неожиданно почувствовавшая в себе склонность к поэтическому творчеству, решила переложить его на русский язык. Тем более что так заклинание выглядело приличней, без упоминавшихся в оригинале откровенных анатомических подробностей, заставлявших неискушенную в эротике девицу капитально краснеть.