Ее грубо посадили за маленькую парту и пристегнули наручниками. На учительском месте — на ее месте, черт побери! — сидел невысокий и худой молодой человек в очках с роговой оправой. Он казался студентом…
— Добрый день — поприветствовал он Делайлу на довольно приличном английском — мы можем общаться на этом языке или вы предпочтете африкаанс?
— Я… откуда вы так знаете язык? Вы из посольства? Вы из посольства, да?
— Нет — молодой человек что-то писал — зовите меня Исмаилом.
— Но вы американец, да? Вы американец?!
— Нет — Исмаил дописал нужное и уставился на нее — я ваш адвокат. Я учился в Лондоне и знаю ваш язык.
— Адвокат?!
— Да, адвокат. Вас будут судить, и движение Исламского освобождения Нигерии предоставило вам адвоката. Бесплатного адвоката, как у вас принято. Мы не хотим, чтобы потом кто-то сказал, что мы дикари и убиваем людей. Нет, такого не будет.
Ситуация отдавала безумным сюром.
— Так вы не из посольства?! — третий раз спросила Делайла.
— Нет, я же сказал вам — я ваш адвокат. Адвокат, предоставленный вам для того, чтобы подготовиться к судебному процессу, я буду представлять ваши интересы. У меня даже есть диплом, я учился в Лондонской школе права. Хотите, я покажу вам его.
— Но… мне не нужен адвокат.
— Мисс, вам нужен адвокат. Вы обвиняетесь в преступлении, за которое вам грозит смертная казнь. Вам нужен адвокат.
— Что? Да вы…
Делайла рванулась — и наручники едва выдержали. В класс ворвались вооруженные боевики, схватили ее.
— Вероятно, вы совсем не понимаете всю серьезность ситуации, мисс. Вы и другие муртады — обвиняетесь в том, что пытались своим образованием исторгнуть мусульманских детей из лона религии Ислам, пустить их по ложному, гибельному пути, забыть свои семьи, свой народ и Аллаха. За это в шариате предусмотрена смертная казнь, и это грозит сейчас вам, мисс.
Делайла посмотрела в глаза этого серьезного, важного от осознания серьезности происходящего молодого человека — и с ужасом поняла, что он не шутит.
Ночью — ее накормили просяной кашей и дали немного воды — у нее было время все обдумать. Смириться с той ситуацией, в которую она попала, и продумать пути решения тех проблем, которые у нее было.
Итак — они не шутят. Они и в самом деле — хотят устроить судебный процесс и казнить их за то, что они учили детей грамоте. В это сложно, почти невозможно поверить — но это так.
У нее два шанса на спасение. Побег или спасательная операция. Бежать… наверное, это как то возможно, но их содержат раздельно. Если сбежит хоть один — остальных наверняка убьют. Она не хотела иметь такой грех на душе.