Теперь Линдли уже откровенно забавлялся.
— Позвольте вам заметить, что вы очень, очень ошибаетесь, дорогая!
Наконец он все‑таки нагнулся и поцеловал ее. Ооо… кажется, она начинает постепенно к этому привыкать, пронеслось в голове Софи. Да уж, Линдли не соврал… он действительно весьма искушен в подобных вещах. И Софи, отдавшись наслаждению, обвила руками его шею.
Боже милостивый, если ради того, чтобы спасти отца, нужно было обречь себя на столь восхитительную пытку, подумала Софи, то она сделает это с радостью. Оставалось только надеяться, что и Линдли в этот момент испытывает нечто подобное. Судя по отрывкам из разговоров девушек, подслушанных ею еще когда она жила у мадам Эудоры, среди джентльменов иной раз встречались и такие, кто не спешил покончить со всем поскорее. Софи решила, что подобные торопыги вряд ли бы ей понравились. Этой ночью она не намерена была спешить.
Да уж, будь на то воля Софи, она была бы рада, если бы эта ночь никогда не кончалась. Ради отца, разумеется, поправилась она. Каждая минута, которую ей удавалось выиграть для него, означала, что он все дальше от Линдли. А сама Софи — все ближе.
Она попыталась отогнать страх, грозивший нахлынуть на нее и подорвать ее решимость. Конечно, потом она будет горько жалеть о том, что произошло, в этом нет сомнений… но пока, решила Софи, она постарается забыть обо всем, кроме поставленной перед собой определенной и ясной цели. К счастью, Линдли в этот момент завладел ее языком, а его умелые руки, ласкавшие и гладившие ее спину, еще больше укрепили ее в этом решении. Софи мысленно поблагодарила Линдли.
Она докажет, что она покорная дочь. И будет терпеть… сколько бы времени это ни продолжалось!
Она дразнит его, пытается его отвлечь, обратить его желание против него самого. Линдли был не дурак — он прекрасно понимал, что задумала Софи. Просто ему было все равно.
Если она готова на все, чтобы помешать ему немедленно броситься в погоню за ее отцом, то кто он такой, чтобы спорить? Линдли и в голову бы это не пришло. Вероятно, потому, что в данный момент в голове у него осталась только одна мысль — до чего же она хороша, эта мисс Даршо!
И как же приятно ее трогать! Круглая попка, которую он обхватил рукой, оказалась тугой и упругой — в точности как ей и положено быть. И сама она была так покорна, так уступчива… с такой готовностью льнула к нему, как будто наслаждалась его прикосновением. Впрочем, может быть, так и было. Во всяком случае, сам Линдли готов был сделать все, чтобы это было так. Возможно, для них обоих это было частью игры, но, будь он проклят, поклялся Линдли, если, проснувшись утром, Софи пожалеет о том, что произошло между ними.