Но к его удивлению, Янус громко расхохотался, запрокинув голову.
— Ага, вот это уже похоже на правду. Я-то сижу, голову ломаю, что с мальчишками этой весной случилось: ни один за вишней не лезет — все только скворцы да прочая мелочь. Иногда сороки залетают. Они не хитрят, как ты: захотелось ягод — можно и рискнуть! Но хоть бы один мальчишка сунулся! Вы — первые, да и то, видно, не за тем. Так, значит, колесо ищете?
— Я почти весь двор облазил, — сказал Пиер.
Дирк толкнул брата локтем.
— Оно и видно, — сказал Янус почти что добродушно. — Кабы я не заорал, до конца бы дело довел.
— Так брата надо было выручать, — сказал Пиер, — вы бы ему камнем всю руку разбили!
— Да неужто? — опешил Янус. — Я-то знаю цену рукам да ногам. Зачем в них камнями швырять? А что, так про меня мальчишки говорят?
Пиер смутился. Он опустил глаза и стал разглядывать колесо Янусова кресла.
— Хотите, значит, чтобы аисты вернулись? — перевел Янус разговор. — Ну, это птица благородная, за вишней в чужой сад не полетит. Хорошо бы, конечно, и у нас в Приморке их видеть. А что, колеса так и нет? Боюсь, у меня тоже ничего не найдется. Вот все мои колеса… — Он похлопал по креслу. Тут он заметил, что Пиер глаз с них не сводит. — Ишь засмотрелся. Неужели совести хватило бы утащить у безногого?
— Они нам не подойдут, малы очень, — успокоил его Пиер.
Янус засмеялся.
— А мысль-то такая была, да?
Пиер, осмелев, подошел ближе.
— А это правда, Янус, что вам ноги акула одним махом отхватила?
Янус даже вздрогнул.
— А что, и такое про меня ребятишки говорят?
Пиер покраснел пуще прежнего. Дирк снова ткнул его в спину. Но Пиер уже не мог остановиться.
— Да. А еще говорят, из-за этого вы и злой. — Тут он понял, что сказал лишнее. — То есть… Я понимаю, без ног и я бы стал злым. — Лицо его запылало ярче медно-красных волос. — Я просто думал об этом, и, в общем, мне кажется, я понимаю, как плохо… — Он замолчал — разве объяснишь? Не расскажешь же Янусу, как сидел он у дороги и представлял, что у него нет ног, как было страшно…
— Говоришь, понимаешь? — Янус как-то по-особому посмотрел на мальчика. — Ты и впрямь не такой, как все. Говоришь, тоже стал бы злым, да? Я-то, может, злым бы и не стал, если бы и вправду мне ноги акула отхватила. Было бы чем хвастать, о чем вспоминать. Да только виной всему не акула, а комар.
Дирк даже рассмеялся — разве может комар отгрызть ноги?
Пиер во все глаза смотрел на Януса.
— Честное слово, — сказал тот. — Однажды ночью меня укусил жалкий, ничтожный комаришко, сначала в одну, потом в другую ногу. Должно быть, во сне я расчесал волдыри, получил заражение крови. А к доктору не пошел. Боюсь я их. А потом было поздно, пришлось ноги отрезать.