На зиму – а в Египте зимой тоже было холодно – маме нужна была теплая одежда. Мы с Алексом поехали по магазинам.
Я выбирала подходящую одежду для свекрови слишком долго, вконец истощив терпение мужа. Однако труды мои были не напрасны. Теплые ночные рубашки, длинные, домашние галабии с начесом и совершенно потрясающая шерстяная накидка для прогулок привели в восторг не только Алекса, но саму маму.
Зейнаб была очень благодарна и так растрогалась, что, обняв меня, долго сидела на диване, прижав мою голову к своей большой, мягкой груди. Она что-то тихо говорила по-арабски, называя меня Саусан, и мне казалось, что я все понимаю. Да и как можно было не понять, не принять ее любви...
Время бежало быстро. Я привыкла к новой жизни и ни о чем не жалела.
Алекс уезжал на работу в восемь утра. После сиесты – в шесть вечера – он снова уезжал на работу.
Мы с мамой занимались домашними делами.
Каждую молитву, начиная с рассветной, Зейнаб стояла на коленях, на коврике в своей комнате. Никто не смел тревожить ее в это время.
Зейнаб готовила еду для семьи сама. Она не допускала меня до кухни: то ли не доверяла моей стряпне, то ли не хотела, чтобы я мешалась у нее под ногами, вернее, под руками.
Свекровь отлично готовила, мне все нравилось. Алекс, уплетая тушеные баклажаны, говорил мне: «Сонсон, учись, пока мама жива. Так вкусно, как мама, никто не готовит». Вставая из-за стола, он всегда благодарил мать и целовал ей руки.
Теперь, когда Зейнаб жила с нами, или, вернее, мы жили у нее, мне особенно хотелось чем-то отличиться, сделать что-то такое, чего не было до меня, чтобы все сразу заметили, как мое появление улучшило жизнь.
Я изнывала от ежедневного безделья и придумывала, чем бы себя занять. Что же такое сделать?
Если меня не допускали до кухни, я тратила энергию на уборку квартиры. Моими стараниями на коврах проявились яркие узоры. Я радовалась, как ребенок, Алекс и поверить не мог, что это – старые ковры, которые он собирался сменить. А Зейнаб одобрительно цокала языком и гладила меня по голове, повторяя: «О, Саусан! О, Саусан!»
Так как до меня постельное белье и одежду постоянно сдавали в прачечную, я решила поменять это правило и стирать сама, в машинке.
Я попросила Алекса купить веревки для сушки белья. Представив их растянутыми на балконе, где каждый день мама сидит в кресле, Алекс категорически отверг мою просьбу и само решение стирать дома. Тогда я решила схитрить:
– Алечка, ты рубашки меняешь каждый день?
– Конечно, иногда дважды.
– А постельное белье?
– Раз в неделю. А когда накопится целый мешок, сдаем в прачку раз в месяц: и белье, и твою одежду, и мои рубашки, и все мамино.