Как мы потом узнали, 2-я воздушная армия имела небольшое количество самолетов на левом крыле фронта и наш полк был брошен сюда для усиления авиации. Обе эскадрильи оказались на острие удара.
Обстановка осложнялась еще и тем, что большинство летчиков не имело боевого опыта.
Прилетаю на новый аэродром. После радостной встречи с механиком Виктором Ивановым, больше никого не повидав, тотчас же отправляюсь на КП (командный пункт) – доложить командиру о прибытии.
Фронтовое КП – это большая землянка. Командир занят. Стою навытяжку в стороне, смотрю, слушаю. Летчики полка только что прилетели после прикрытия наших войск. Дежурный офицер записывает боевое донесение командира второй эскадрильи. Начальник штаба уточняет изменения в наземной и воздушной обстановке.
Трудно разобраться во всем происходящем рядовому летчику, впервые попавшему на фронт. Ясно понимал я лишь одно: враг бросил крупные силы против войск нашего фронта и я должен как можно скорее принять участие в боях. Я находился в состоянии внутренней мобилизованности, и все мои мысли устремлены были к этой цели.
О выполнении боевого задания докладывал младший лейтенант Михаил Пахомов из второй эскадрильи. У Михаила на счету третий самолет противника.
Это отважный, напористый летчик, прекрасно владевший техникой пилотирования. Так хотелось поговорить с ним, но меня окликнул командир.
Я доложил о прибытии.
– Ну, очень рад, что у тебя все в порядке, – заметил он. – Осваивайся с боевой обстановкой. Присмотрись день-другой, как идут дела. – И полушутя добавил: – Да расспроси-ка хорошенько младшего лейтенанта Пахомова, как сбивать самолеты. Видишь, он успел трех свалить, а ведь тоже опыта не имел!
И комэск Гавриш, который тоже пришел на КП доложить о выполнении боевого задания, сказал мне:
– Знаю, в бой рвешься. Но пока приглядись. Обстановка сейчас очень сложная.
Товарищи уже провели немало воздушных боев, а мне приказано ждать!.. Слова Солдатенко были для меня законом, но на этот раз я внутренне был с ним не согласен: все казалось, что сегодня же могу принести пользу.
Когда я вышел из КП, Габуния, завидев меня издали, бросился ко мне:
– Как же я тебе рад, как ждал тебя! Теперь вместе летать начнем, Вано!
Я стал было расспрашивать его о товарищах, как вдруг раздался гул моторов и чей-то крик:
– Воздух! Воздух!
На аэродроме все пришло в движение. Габуния крикнул:
– Бежим к самолетам! Налет!
Я поднял голову. В высоте прямо к нашему аэродрому строем шло около шестидесяти бомбардировщиков.
Габуния крикнул:
– Ложись!
Мы упали на снег. Какую досаду, какую бессильную ненависть к врагу испытываешь, лежа на земле во время налета! Немецкие самолеты пролетели над нами, не сбросив ни одной бомбы. Они направлялись в сторону Валуек, где, как я потом узнал, стояло много эшелонов, было скопление нашей техники.