Теперь в ее жизни вновь появились взрослые, согласные любить ее просто за то, что она это она, готовые защищать от любых бед. Амина чувствовала, что может им доверять.
— Ты станешь учиться танцам, если захочешь. Будешь жить у нас, сколько сама пожелаешь. Можешь считать нашу дочь своей сестрой, — говорили Тара и Камал.
— А мама вернется? — с надеждой спросила девочка.
Они переглянулись.
— Непременно. И быть может, случится так, что она тоже захочет жить в нашем доме. Ты пойдешь с нами?
— Пойду, — сказала Амина.
Тара порывисто прижала ребенка к себе и заплакала.
— Я выдержу сражение со жрецами, чего бы мне это ни стоило! — заявила она мужу.
Камал покачал головой.
— Храм — не то место, где сражаются, Тара.
Когда они вернулись на территорию храма, Ила сказала:
— Приехал какой-то человек, говорит, что он отец Амины.
Возле площадки, на которой обычно занимались девочки, стоял Киран. Тара и Камал замерли в изумлении. Они знали, что Киран собирался приехать, но никак не ожидали, что он появится именно в это время.
Что-то изменилось в облике Кирана с тех пор, как они видели его последний раз. Он все больше старался скрывать свои чувства от окружающих людей, и это удавалось ему все лучше и лучше. Вдобавок он был великолепно одет; его сопровождали двое слуг, один из которых был вооружен саблей, а другой держал над головой господина раскрытый шелковый зонт.
На лице Тары вмиг появилось выражение враждебной непримиримости.
Киран подошел к ним и наклонился к Амине.
— Амина?
Девочка кивнула.
Киран посмотрел на Тару.
— Мне все известно. Я заберу девочку с собой.
Амина боязливо прижалась к женщине.
Тара легонько подтолкнула ребенка к Камалу и шагнула вперед. Ее глаза сверкали подобно двум ярким звездам.
— Нет! Она поедет с нами.
— Я ее отец, — напомнил Киран, и молодая женщина уловила в его голосе твердые, властные нотки.
— У вас есть другие дети. И жена, которая едва ли полюбит Амину.
— Мадхур — хорошая и добрая женщина.
— Лучше Амриты? — вырвалось у Тары. — Амриты, которую вы бросили ради денег своего отца!
Киран помрачнел и жестко произнес:
— Будет лучше, если я поговорю не с тобой, а со жрецами.
— Они не согласятся отдать Амину!
— Почему? Девочка не успела пройти обучение, она еще слишком мала для того, чтобы понять, получится ли из нее танцовщица. К тому же, надеюсь, на сей раз мне помогут те самые деньги, из-за которых, как ты утверждаешь, я бросил Амриту. Я заминдар, мои земли обрабатывают крестьяне ста тридцати деревень, тогда как ты и твой муж всего лишь жалкие уличные танцовщики. И я не хочу, чтобы моя дочь тоже стала танцовщицей!