Тут вернулись из деревни родичи, как снег на голову свалились. Ганна не могла не признать, что, упиваясь новой властью, она, пожалуй, немного выпала из реальности. Но теперь ей стало, как ни странно, легче жить в окружении любимой, опротивевшей семьи. Наташка, которая делила с ней комнату, вдруг увлеклась волейболом и целыми днями пропадала на спортивной площадке, – а ведь раньше ее, бывало, из дому нельзя было выкурить! Близнецы поутихли, повзрослели, растратили на деревенском приволье большую часть своей неуемной энергии и взахлеб читали Дюма, книги которого меняли на макулатуру. Лешка уехал в пионерский лагерь. Катерина перестала хныкать потому, что окрепла в деревне, а вот с матерью пришлось повозиться. Прежде всего она обратила внимание на новые сережки дочери, которые та носила, не снимая.
– Откуда это у тебя?
– Это мое.
Мать нахмурилась, уперла руки в боки. Ишь, как блестят на солнце эти камушки! Но тут же расслабилась.
– У цыганок, поди, купила?
Ганна кивком подтвердила эту версию.
– Красиво, – одобрила мать. – Да только смотри, от них уши позеленеют.
И это было еще не все! Еще пришлось убеждать мать в том, что платье и туфли прислала тетя Ксана в подарок на день рождения, что часики стоили всего десять рублей, а деньги Ганна сэкономила из своих карманных. Ей дорого давалось «свое». И она стала еще жаднее. Теперь ей мало было реальных вещей, теперь она воображала невиданные сокровища, прекрасные украшения, изысканные платья. Вадим достал откуда-то несколько модных журналов, заграничных, на немецком языке. Заперевшись в ванной, Ганна рассматривала глянцевые картинки и мысленно примеряла на себя наряды, задыхаясь от желания обладать всей этой роскошью.
У нее испортился характер. Прежде она неплохо ладила с сестрой. Большой дружбы между девочками никогда не было, сказывалась разница в возрасте, но все же отношения были хорошие. Как-то Наташка залезла в ящик стола, принадлежавший сестре, и основательно порылась там. Откупорила пробный флакончик духов, закрыть же забыла. Ганна полезла за тетрадкой и обнаружила, что из ящика несет духами, и все там заляпано желтым. Она рассердилась так, что, схватив Наташку за косу, несколько раз ударила ее головой о крышку стола. У девчонки пошла носом кровь и, заревев, она побежала жаловаться матери.
– Она брала мое, – отвечала вызванная на семейное судилище Ганна.
Утро. Только что прогремел будильник, и как странно слышать его голос летом, в каникулы! С вечера Ганна собрала свои пожитки в большую спортивную сумку – вместе со всем классом она сегодня уезжает в колхоз «на отработку», как это заведено. Совершенно неясно, какой колхозу прок от орды неуправляемых балбесов, сельскому хозяйству они способны принести больше вреда, чем пользы! Тем не менее каждый год все классы, с восьмого по десятый, грузят в автобусы и вывозят в колхоз имени Карла Маркса – якобы убирать ранние помидоры либо другие культуры. Это ведь правильный педагогический ход: дети приучаются к труду! На деле же школьники в деревне учились покупать самогон, курить и обжиматься по углам.