Они брели, спотыкаясь; Берильд стойко переносила все тяготы и не жаловалась.
Пришла ночь, но буря не утихала. Старк дивился силе женщины. Ему приходилось помогать ей только тогда, когда она падала. Сам он растерял все свои чувства. Тело его было вещью, продолжавшей двигаться только потому, что было приказано не останавливаться.
Туман в его голове сгущался так же быстро, как и ночная тьма. Берильд весь день скакала верхом, он же тащился пешком. У него тоже был предел, теперь, по-видимому, он приблизился к этому пределу, но усталость была так велика, что его уже ничего не пугало.
В какой-то отрезок времени до него дошло, что Берильд упала, и он волочит ее за собой. Он слепо повернулся, чтобы поднять ее, она что-то говорила, называла его имя, выкрикивала одни и те же слова, но он не мог ее понять.
Наконец он понял. Он сдернул шелк со своего лица и вдохнул свежий воздух. Ветер стихал, небо прояснялось и становилось все ярче и ярче.
Сбросив свою ношу, Старк моментально уснул, а женщина затихла рядом с ним в полуобмороке-полусне.
На рассвете их разбудила жажда. Он развязал бурдюк, и они напились, посидели некоторое время, приходя в себя и размышляя о том, что ждет их впереди.
— Ты знаешь, где мы находимся?
— Не совсем, — на лице Берильд лежала тень усталости. Оно изменилось, но для Старка стало еще более прекрасным, потому что на нем не было следов слабости.
Она немного подумала, глядя на звезды, тающие в лучах восходящего солнца.
— Ветер дует с севера, мы шли на юг. Синхарат лежит там, за равниной, которую называют Каменным животом, — она указала на северо-восток.
— Как далеко?
— Если пешком, то семь-восемь суток пути.
Старк посмотрел на их запасы и покачал головой.
— Это будет безводный путь, — он встал и поднял груз. Берильд поднялась без всякого звука. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам, шелковый плащ был порван во многих местах. На ней оставались только юбка женщины пустыни, пояс и воротник из драгоценных камней. Она держалась очень прямо, и походка ее была уверенной и горделивой. Старку было трудно поверить, что эта самая женщина недавно, подобно ленивой королеве, нежилась на подушках.
Укрыться от солнца было некуда, но даже в самые тяжелые часы марсианское солнце было лишь слабой тенью меркурианского, так что Старка оно не очень беспокоило. Он заставил Берильд лечь в тень своего тела и наблюдал за ее лицом, кажущимся у спящей таким незнакомым.
И тут он впервые осознал всю ее странность. Раньше в Валкисе он мало сталкивался с ней. Теперь она не могла скрыть от него почти ничего из того, что творилось в ее мыслях и в ее сердце.