Артур должным образом переговорил с Гавейном, и в долгой беседе, надо думать, прозвучала не только правда о происхождении Мордреда, но и веское предостережение. И отношение Гавейна к сводному брату заметно изменилось. В его манере держаться в равной степени сочетались сдержанность и облегчение. Старший сын Лота удовлетворенно осознал, что на его собственный статус никто не покушается и что его права на Оркнейское королевство поддержит сам верховный король. Но за всем этим ощущалось нечто от прежней отчужденности, возможно, даже обида: ведь как незаконный сын верховного короля Мордред стоял выше Гавейна. А здесь вмешивалось благоразумие, основанное на раздумьях о будущем. Все знали, что королева Гвиневера бесплодна, так что Гавейн понимал: более чем вероятно, что в один прекрасный день Мордреда провозгласят Артуровым наследником. Сам Артур был зачат вне брака; отец признал его уже взрослым; глядишь, настанет и черед Мордреда. По слухам, у верховного короля были и другие незаконные дети; поминали по меньшей мере о двух. Однако их ко двору не призывали, и король не благоволил к ним так, как к Мордреду. Даже королева Гвиневера привязалась к мальчику и удерживала его при себе. Так что Гавейн, единственный из сыновей Лота, знавший правду, выжидал и осторожно пытался вернуться к той сдержанной дружбе, что некогда связывала его со старшим братом.
Мордред заметил, откуда ветер дует, распознал и понял мотивы и воспринял братние попытки к примирению как должное. Что и впрямь его озадачило, так это резко переменившееся отношение близнецов. Они-то понятия не имели о родословной Мордреда, полагая, что Артур принял его как Лотова бастарда и, так сказать, первую ласточку оркнейского семейства. Но убийство Габрана произвело впечатление на обоих. Для Агравейна убийство, причем любое, являлось доказательством возмужания. Гахерис разделял мнение брата, но не только: для него это был поступок вполне оправданный, месть за всех пятерых. Хотя внешне столь же равнодушный к редким проявлениям материнской нежности, как и брат, Гахерис еще ребенком затаил в сердце ревнивую боль. Теперь Мордред убил любовника матери, и за это сын Лота готов был платить ему не только признательностью, но и восхищением. Что до Гарета, яростная выходка внушила почтение даже ему. За последние месяцы на Оркнеях Габран сделался слишком самоуверен и вместе с тем заносчив, так что даже младший из принцев, по натуре незлобивый, отчаянно невзлюбил фаворита. Мордред, отомстив за честь женщины, в известном смысле выступил от имени всех пятерых. И вот все пятеро оркнейских принцев дружно взялись постигать воинскую премудрость, и в братстве учебного плаца и рыцарской залы зарождалась и крепла преданность верховному королю.