Он отпустил ее, и, раздраженно поведя плечами, Катрин скользнула в машину. Рекс закрыл дверцу, уселся на водительское сиденье. Катрин уже пристально смотрела вперед, ее фотооборудование лежало на полу у ног, она крепко сжимала свою кожаную сумочку. Какое право он имел вмешиваться в ее дела, анализировать ее? Машина тронулась.
— Больше всего меня привлекает вызов, — мягко произнес он, выводя машину со стоянки и направляя ее к выходу. — Ты очень загадочная женщина, Кейт Эшби! И в тебе много скрыто от посторонних глаз. Внешне ты холодна и недоступна — эти твои надменные аристократические черты лица и шелковистые волосы, уложенные в элегантную — «не тронь меня» — прическу, но когда мы целовались…
— О! Я все ждала, когда же ты об этом заговоришь! Знаешь, давай договоримся. Когда ты целовал меня! А не когда мы целовались! Насколько я помню, это была твоя инициатива и твое исполнение.
— А насколько я помню, — мягко прервал он, — ты участвовала во всем этом с такой же страстью, как и я.
— Это все вино. — Она пыталась привести в порядок прическу, которая была безупречна.
— Почему ты меня ударила, Кэти? — В его голосе не слышалось угрозы. — Это тоже вино?
— Чего ты хочешь — извинения? — Катрин повернулась и посмотрела на него, но он не отводил взгляд от дороги. Перед ее глазами был четкий мужской профиль, и она ощутила какое-то волнение глубоко внутри. — Хорошо, я прошу прощения за то, что ударила тебя. Если ты хочешь знать, мне было стыдно, и я пришла к тебе на следующий день, чтобы извиниться, но тебя не было. — Она глубоко вздохнула. Почему-то, выпалив все это, она почувствовала, будто тяжесть упала с плеч.
— Извинение принято. — Он окинул ее быстрым взглядом, и она заметила мелкие морщинки, собиравшиеся в уголках глаз, когда он улыбался. — Но мне все еще предстоит узнать, почему я тебе не нравлюсь, настоящую причину; потому что, я думаю, она существует, моя дорогая. И я надеюсь, что в предстоящие дни мы это узнаем.
Его «место», как он сказал, к ее большому удивлению, оказалось, прелестным старым бунгало, стоящим среди хвойных деревьев и рододендронов; от него к дороге спускалась лужайка. Покрытый белым снегом домик выглядел сказочным.
— Какой славный дом! — не удержалась Катрин, когда они подъехали.
Рекс заглушил двигатель.
— Не хочешь войти и выпить кофе, пока я собираюсь?
— А твоя жена не удивится, если ты приведешь меня в дом в такую рань?
О Боже, и зачем она это сказала! Слова выскочили сами по себе. Она совсем не собиралась выяснять, женат он или нет.
— У меня нет жены, — произнес он ровным голосом. — В доме никого.