— Я поехала в аул Хомат есира, — сказала Узук.
— Что там случилось? — осведомился Сергей.
— Дед один вторую жену в дом привёл.
— С её согласия?
— Сомневаюсь. Говорят, молоденькая совсем, с какой стати она второй женой к старику пойдёт.
— Отбивать будешь?
— Обязательно увезу, даже если она и возражать станет.
— Аул дальний, возьми хотя бы одного милиционера с собой, — посоветовал Сергей.
— В первый раз, что ли! — отмахнулась Узук.
— В первый, не в первый, а возьми. Волка этого косоглазого видели на днях за Мургабом.
— Ладно, я Абадангозель прихвачу.
— Напрасно рискуешь, Узукджемал.
— Это не риск, Ярошенко, это тонкий расчёт, — улыбнулась Узук.
— Да ну! — искусственно удивился Сергей.
— Не веришь?
— Хотелось бы поверить, да недосуг.
— Зря смеёшься. У нас говорят: «От сильного и тень — опора». Если я с милицейским конвоем стану по аулам ездить, ни одна женщина веры мне не даст.
— А одной — верят?
— Верят. Им-то известно, какие опасности меня подстерегают, а я — не боюсь одна ходить, значит, сила за мной и правда за мной, значит, и они при желании смогут получить такую же силу и правду. Потому и верят.
— Дипломат, однако! — уважительно сказал Сергей. — У тебя хоть пистолет в порядке, дипломат?
— Вот он, — Узук показала браунинг.
— Фью! — свистнул Сергей. — Не пойдёт. Это для слабонервных, а на бандитов что-то посущественнее надо иметь. На-ка вот кольт. Лучше бы, конечно, наган, но у него пружина тугая, твоим пальчикам с ней не справиться. Может, всё-таки, дать тебе сопровождающего?
Узук затрясла головой.
— И не подумаю! Хватит с меня этого арсенала!
— Добре, езжай, — благословил Сергей, — по ночи только не возвращайся, лучше заночуйте в ауле, если задержитесь.
Работа Узук в женотделе была далеко не лёгкой. Несмотря на официальное запрещение калыма, он продолжал существовать и в явной и в тайной формах. Несколько проще было вмешиваться, когда продавали несовершеннолетнюю девочку, либо силой ломая сопротивление несогласной на замужество. В этих случаях противником выступала только мужская сторона, иногда — старухи.
Намного сложнее обстояло дело с многожёнством. Ликвидировать его было попросту невозможно. Не скажешь ведь одной из жён: «Разведись со своим мужем», если у неё дети? Другая, может, и ушла бы, да к хозяйству привыкла, позора боится. Короче, помогали лишь тем, которые сами обращались за помощью. А впредь старались пресекать случаи двоежёнства, хотя и это удавалось не всегда. Ещё в прежние времена не слишком большой гласности придавали факт прихода в дом второй жены, старались сделать это потише, понезаметнее. Теперь же это вообще стало совершаться тайком — вдвоём или втроём ночью ехали за невестой, этой же ночью происходил свадебный обряд. Но Узук, обзаведшейся активом почти во всех окрестных аулах, удавалось иной раз поспеть прямо к бракосочетанию. Как правило, спасённую девушку увозили в город, в интернат, поскольку в любом другом случае, — а такое по неопытности бывало на первых порах, — она всё равно становилась второй женой.