Несмотря на позднюю ночь, Бекмурад-бай не спал. Появление Сухана Скупого он принял как само собой разумеющееся и поставил перед гостем чайник. Сухан Скупой пил с жадностью, обжигаясь и расплёскивая на себя чай. Они не обменялись даже ритуальным приветствием и не заметили этого.
— Что ж такое делается, а? — сказал Сухан Скупой, вылавливая из пиалы крышку чайника, которая упала туда, когда он сливал остатки чая. — Что делается, а? Оказывается, не спросив хозяина, можно распоряжаться на чужой земле? — Он вытащил наконец крышку, обсосал её, положил на чайник. — Можно распоряжаться чужим добром без спроса, да?
— Прошло время, когда спрашивали, — хмуро отозвался Бекмурад-бай.
— Почему прошло? — допытывался Сухап Скупой. — Никогда не было закона, чтоб чужое отбирать. Надо тебе — купи. А как же иначе? Иначе все устои мира обрушатся! Твои земли тоже колышками пометили?
— Наши земли уже поделили. Раздали паши земли…
— Поделили, говоришь? — Сухап Скупой сунул в рот конец бороды, пожевал, лицо его побледнело, глаза стали закатываться.
Бекмурад-бай смотрел на него с невесёлым любопытством.
— Помочь?
— Не надо… Ничего… О создатель! Бьёшь ты по шеям и по хребтам рабов своих!.. Где найдём пристанище?
— Может, арбу запрячь — домой тебя отвезти?
— Посижу ещё… Чая ещё попью… Неужто с соизволения аллаха такое беззаконие творится на земле? Не киамат ли наступает?
— Теперь каждый день киаматов жди, — сказал Бекмурад-бай и крикнул: — Чай несите!
Подождал, пока жена расставила заваренные чайники и убрала пустые, помял в кулаке бороду, словно пробуя её прочность.
— Один конец света уже обрушился на наши головы. Второго ждать будем.
— О создатель! — испугался Сухап Скупой. — Неужто не всё ещё? Какой ещё второй киамат?
— Второй будет, когда скотину твою поделят. А третий — когда жён отберут, одну тебе оставят.
Сухан Скупой всплеснул руками, хлопнул себя по коленям.
— И жён отберут? А если они сами не захотят уходить?
— Власти заставят уйти.
— Куда же им уходить?
— За батраков твоих замуж.
— Неужели за батраков?! — ахал Сухан Скупой.
— И за батраков, и за бедняков, и за всякого плешака приблудного, — смеялся Бекмурад-бай, а глаза его были сумрачными.
Сухан Скупой привычно пожевал бороду, размышляя над услышанным, и усомнился:
— Эти голодранцы себя прокормить не могут, прошлогоднюю шурпу с ложки слизывают. Где для жены хлеб найдут, для детей?
— Прокормят, не беспокойся. Они к труду привычны, а землю твою и скот твой получат — совсем весело заживут.
— Землю-то чем обрабатывать станут?
— Ну, об этом не наша с тобой забота. Власть землю нашла, найдёт и остальное.