— Угадай, что, Аддерэлл? — она улыбается, радуясь тому, что собирается сказать. – Сегодня вечером мы пообедаем.
Картошка фри, обжаренная на маргарине. Обжаренная кукуруза. Пропитанный маргарином сыр. Этот самая вкусная еда, которую ела Нора с тех пор, как начались их импровизированные семейные каникулы.
— Ты – катастрофа, — говорит она, наблюдая, как Аддис горстями заталкивает картофель в рот. Он не терял времени — уже заляпал белую скатерть, и пролил на пол клюквенный сок.— Тебе повезло, что ты знаком с поваром.
У них самый лучший столик в ресторане, с самым захватывающим видом: в окне от пола до потолка перед ними развернулся Сиэтл, восток исчезал в синеве Каскадных гор. Нора представляет себе официантов в галстуках—бабочках, интересующихся, желают ли они десерт. Ей всегда было интересно, какое на вкус крем—брюле.
— Здешняя картошка лучше той, на автозаправке, — сказал Аддис с набитым ртом.
— Я рада, что ты так думаешь. И полезнее.
— Правда?
— Немного.
— Это хорошо.
Нора улыбается. Несколько месяцев назад слово «полезный» заставило бы его выплюнуть всю еду. Горько и радостно от того, что он, наконец, научился ценить пищу.
— Как думаешь, у них тут есть музыка? – спросил он.
— Я думаю, что это плохая идея.
— Почему?
— Если кто—нибудь зайдет в лифт, мы можем его не услышать.
— Ну и что? Они услышат нас и смогут пообедать с нами.
— Аддис…
— Что?
Нора оглядывается. Аддис смотрит на нее.
— Хорошо. Дай проверю.
Она быстро обходит ресторан в поисках управления стереосистемой, но еще тяжелее видеть знаки того, что они не одни. Те бинты. Кровь стала коричневой – как минимум, одно—двухдневной давности. Больше следов она не находит, поэтому, когда отыскивает музыкальный центр, подключенный к айпаду, то с трепетом листает плейлисты, надеясь найти что—нибудь, что понравится обоим.
— Билли Холидей? – кричит она Аддису.
— Скучища!
— Битлз?
— Они лошки!
— Ты – маленький гаденыш, — хохочет она. – Я ставлю наугад.
Она жмет на старт и, не глядя, идет назад к столу. Мягко начинает играть фортепиано, потом на музыку накладывается высокий, тихий голос.
— Что это? – морщит нос Аддис.
— Похоже на Сигур Рос.
— Почему ты всегда слушаешь стареееейшую музыку! – стонет Аддис.
— Эта – не настолько старая.
— Ей миллион лет.
Нора вздыхает и щелчком сбрасывает с рубашки Аддиса прилипшую кукурузу. Его глаза вспыхивают. Он берет кусок сыра.
— Нет, — Нора указывает на него вилкой. – Мы не сражаемся с едой. Положи.
Аддис колеблется, оценивая ее намерения.
— Сэр, — она изображает полицейского. – Немедленно положите тофу.
Он закидывает сыр в рот. Нора кивает и ест кукурузу. Они жуют и улыбаются друг другу.