Он находится в лесу. Его окружают деревья. Он носит галстук цвета его прежней крови, и брюки, цвета его крови сейчас. Он высокий и худой, но довольно силен для своей комплекции — он удивился, когда сломал ветку, толщиной с запястье. Некоторое время он несет ее, как дубинку, потому что в лесу темно, а он заметил существ, которым не понравилось, что он прячется в тени. Существ, которые ходят на четырех ногах, покрытые чем—то мягким, как мох – мехом…
«Волки».
В лесу полно волков, а он помнит, как они опасны, и чувствует страх. Но через несколько часов страх исчезает, он теряет интерес к ветке и бросает ее в сторону.
Все труднее сосредотачиваться на чем—то, кроме пустоты. Он понимает, что предметы и оружие помогли бы ему получить желаемое, что ему нужно? Кажется, пустота знает, что именно, но не утруждает себя ответом. Она пульсирует, заставляет его стремиться к чему—то, накладывая вето на все прочие побуждения, даже те, которые могли бы помочь ему достигнуть цели, например, желание нести оружие. Высокий человек не получит от пустоты никакой помощи. Он сам должен разгадать загадку.
Он думает о волках. Он понимает, что они не похожи на него, и хотят причинить ему боль. Может быть, он тоже хочет причинить им боль. Может, именно это ему и нужно. Существа, которые друг друга не любят, предположительно, должны нанести друг другу повреждения, чтобы выяснить, кто сильнее, сильнейший берет, что хочет.
«Война! Секс! Футбол!»
Он широко распахивает глаза, – вспышка озарения. Он счастлив, что вспомнил эти слова. Наверное, скоро у него будет достаточно информации, чтобы понять, что требует зверь в его желудке.
— Эй!
Нечто под скатертью продолжает шевелиться. Ярко—красное пятно в середине ткани становится больше.
— Эй, вы живы?
Нора стоит в дверях комнаты с топором наготове. Несмотря на все свое благородство, Аддис стоит позади нее и дрожит.
Нора делает шаг внутрь.
— Послушайте. Если вы живы, подайте знак, иначе мы уйдем.
Скатерть немного сдвигается. Из—под ткани на пол, ладонью вниз, падает рука.
— Хорошо, вы показали мне, что можете двигаться, но мне нужно знать, что вы живой. Так что, если вы живой, постучите дважды.
Наступает длинная пауза. Ладонь шлепает два раза.
Аддис вцепляется ей в подол. Она гладит его по голове.
— Хорошо, — бубнит она себе под нос и приближается к шевелящемуся бугорку. Она высоко поднимает топор, готовая нанести удар, и сдергивает скатерть.
Аддис закрывает глаза руками и стонет.
Человек под скатертью просто огромен. По меньшей мере, метр девяносто, и, наверное, килограмм сто двадцать одних только мускулов. Поначалу он кажется полным, пока не видишь, насколько он гибок. За исключением небольшого количества коротких светлых волос по бокам головы, плавно переходящих в бороду, окружающую пухлые мягкие губы, он полностью лыс. Но больше всего в глаза Норе бросается зияющая дыра в животе, медленно пропитывающая кровью его белую футболку. Похоже на огнестрельное ранение, но рану пересекает два неаккуратных надреза. Рядом с ним на полу лежат острый нож и две окровавленные вилки. Кто—то пытался провести операцию при помощи посуды, вместо скальпеля и зажима.