— А не боишься?
— Боюсь, — кивнул охотник. — Сожрут, ежели что… С какашками схавают, не поморщатся. Но если с их главным договориться, который на рынке стоит, то, глядишь, не надо будет чучела эти долбаные набивать да за птицами на старости лет бегать.
— Однако… — покрутил я головой. — Как же ты жив-то до сих пор.
— Потому и жив, что язык за зубами умею держать, — усмехнулся Вульф.
— Значит, говоришь, без тебя этого хода не найти?
— Не-а, — мотнул головой охотник.
Охотник Барри Вульф умер быстро — только слегка удивился, когда нож вошел в сердце.
«Умел бы ты язык за зубами держать, был бы жив», — заключил я, укладывая тело на пол, рядом с пьяным Михелем, и вытаскивая нож.
Рисковать не хотелось. Фрау Хельга — большая сплетница, но если кто-то захочет проверить ее слова? Вряд ли у герцога много своих людей в городе, но они должны быть! Выбить из охотника правду — пара пустяков. Дядька он крепкий (был…), но не родилось еще человека, которому нельзя было бы развязать язык.
Во дворе раздался предостерегающий кашель гнедого, а голос бургомистра прокаркал:
— Артакс, скажите своей лошади, чтобы она меня пропустила.
Лабстерман нервно постукивал по булыжнику тростью, но войти не мог, потому что гнедой своим крупом перегораживал вход в дом и время от времени демонстрировал задние копыта. Гневко нисколько не смущало, что он машет подковами перед физиономией главного лица города, — у него вообще напрочь отсутствовала субординация.
— Я могу увидеть охотника Вульфа? — поинтересовался бургомистр.
— Разумеется… — улыбнулся я. — Увидеть — да, можете.
— Что такое? — сразу же насторожился бургомистр. — Что вы с ним сделали?
— Говорят, излишнее знание вредно для здоровья, — туманно изрек я.
— Значит, подземный ход все-таки есть. Вы узнали от Вульфа, где он проходит, и убили беднягу… — констатировал первый бургомистр и с сомнением в голосе произнес: — А мне, разумеется, вы об этом не скажете.
— Почему не скажу? — удивился я и многозначительно сообщил: — Тоннель идет из города за городские стены…
— Артакс, не изображайте фигляра, — поморщился Лабстерман. — Вы обязаны мне рассказать про подземный ход! Я, как первый бургомистр, обязан это знать!
— Расскажу. Более того, я вам его покажу, — пообещал я. — Но — потом. После того как осада будет снята.
Лабстерман был раздосадован, но не настаивал. Знал, что бесполезно. Ну а я почему-то решил ему о тоннеле ничего не говорить. Все-таки — это не моя тайна. И вообще, если бургомистр чего-то не знает, то мне это не повредит…