— Покойный супруг очень опасался, что во время принятия присяги меня могут заставить рассказывать весь текст наизусть, а если бы я не сумела рассказать — меня бы не записали в число бюргерских жен и не допустили бы к присяге. А мне очень хотелось стать женой бюргера… Кстати, если вы, то есть ты, — спохватилась фрау, — собираешься жениться на мне, тебе следует выучить Положение о вольностях города Ульбурга.
Не спорю, мысль о том, чтобы стать законным супругом фрау Уты и добропорядочным бюргером, мне приходила. Вот только — после каждого ее «выступления» хотелось сбежать куда подальше…
— Ты уверена, что тебе нужен именно такой муж, как я?
— Конечно, супруг из тебя получится не очень верный… — повернула она ко мне свою головку и улыбнулась.
— Это еще почему? — обиделся я.
— А кто был недавно в борделе? Ты же не будешь отпираться, что был в доме напротив мельницы, у этой курвы Эдели?
А я и не знал, что это бордель… Думал — так, в гости зашел, перемигнулся с хозяйкой. Правда, дамочка попросила талер, но я решил, что она хочет сделать себе подарок.
— Интересно, сколько ты заплатил? — продолжала измываться фрау. — Если больше, чем двадцать фартингов, ты дурак…
Я чуть не взвыл от злости. Но, прикинув, что дамочка старалась за двоих, решил, что денежки она отработала честно. Ну а еще двадцать монет можно посчитать за подарок…
— А сколько ты впишешь в счет за…
— За пользование моим телом? — деловито осведомилась фрау, называя вещи своими именами. — Если будешь супругом — бесплатно. Ну а если ты уедешь…
— И сколько набежало? — хмыкнул я.
— Пока — семь талеров… Нужно бы брать больше, но… я тоже получала удовольствие.
— Почему так дорого? — обомлел я. — Я в городе живу только две недели. Сама же сказала — двадцать фартингов за ночь. У тебя же по полталера… Вряд ли ратуша будет оплачивать мне половину.
— Ну не могу же я брать столько же, сколько берет шлюха. Все-таки — добропорядочная вдова стоит дороже, — сообщила фрау, вперив взор в потолочные балки. — И потом — я отдаюсь вам на чистых простынях, а их стирка и глажка стоит денег. Заметьте, господин Артакс, — перешла она снова на «вы», — что простыни теперь меняют каждое утро! А вообще, никак не могу понять — почему мужчины платят деньги за то, что можно получить даром от супруги?
Сочетание в Уте детской непосредственности и прагматизма приводило меня порой в состояние ступора. Но если призадуматься — то, действительно, зачем? Наверное, такая уж наша козлиная натура. Фрау Ута будто мысли мои прочла:
— Знаете, господин Артакс, я пришла к выводу, что мужчину переделывать бесполезно. Верный муж отличается от неверного лишь тем, что его жена не догадывается об изменах. Или делает вид!