— Одежду? — посмотрел герр Лабстерман на сверток. — Зачем? Я и так вижу, что это одежда моего зятя. Пусть мальчик отнесет ее туда, откуда взял. Только… — замешкался бургомистр, — мне не хотелось бы, чтобы вы устраивали самосуд.
— Постараемся, — заверил я. — Но имейте в виду, ваш зять опасен!
— Буду иметь… — кивнул Лабстерман и стал барабанить громче: — Что вы там, заснули? Ну наконец-то…
Мы остались, прислушиваясь к звукам, доносившимся изнутри. На всякий случай я обошел дом. Черного хода не было. Думать, что из жилища бюргера, пусть и имеющего навыки наемного убийцы, ведет подземный ход, — это было бы чересчур…
Внезапно из дома раздались крики, ругань. Не задумываясь, я выбил плечом дверь и ворвался внутрь…
Зять бургомистра — рослый мужчина, одетый лишь в нательное белье, лежал на полу, лицом вверх. В углу, прямо на полу, скорчилась растрепанная женщина. Около нее хлопотал какой-то старик. Видимо, это и был слуга. Герр Лабстерман, притулившись к окну, трясся всем телом…
— Вы были правы, — выдавил, наконец, бургомистр. — Мой зять оказался изменником.
«И дураком к тому же… — мысленно добавил я. — Кто же отдает прачке окровавленное платье?»
Из груди господина Брикмана торчал… набалдашник трости господина бургомистра. Вон как! Хитер старый лис. Надо будет обзавестись тростью с клинком!
— Однако, господин бургомистр! — восхитился я. — Теперь я буду думать, прежде чем рискну помериться с вами силами.
— У меня не было выбора, — прохрипел Лабстерман. — Когда я спросил зятя о крови на камзоле, он попытался меня задушить. Слава Богу, что Мюнцер был рядом и попытался оттащить Брикмана. Какое счастье, что дети все это не видели!
Распахнув белье, я обнаружил на плече убитого след от зубов, уже начинающий синеть. Гневко все же успел отметить иуду! Потрогал тело. Теперь, если у меня и были какие-то сомнения, они отпали.
— Пойдемте, — сказал я своим сопровождающим, — нам тут нечего делать.
Чем мы могли помочь? Утешать бургомистра, вынужденного убить собственного зятя? Выразить сочувствие дочери, у которой отец стал убийцей мужа?
В самых расстроенных чувствах мы вернулись к воротам. Я не стал ругаться, когда увидел, что у парней бутылки с вином.
— Помяните убитых, но — не очень… — хмуро разрешил я, потом пригрозил: — Кто перепьет — лично протрезвлять буду. Колодец рядом… Бруно — ты отвечаешь за всех! Если что — первым и полетишь! Я — спать. Если что — знаете, где искать.
Когда выходил, над башней донесся звук рога, которому отозвались и другие рога и трубы, сзывавшие защитников.
«Тьфу ты!» — плюнул я мысленно. Определенно, сегодня опять спать не придется.