Фрейлейн Гертруда с оханьем и причитанием кинулась мочить полотенце холодной водой и прикладывать к уху парня:
— Бедняжечка мой! Искалечил тебя этот… комендант.
— Данке шон, юнге фрау, — вежливо поблагодарил мальчишка.
«Юная дева», не слыхавшая такого обращения лет двадцать, в первый момент обмерла, а потом суматошно принялась заворачивать в салфетку остатки фасоли и засовывать узелок за пазуху парню:
— Вот, возьми… Когда-то еще покушать удастся!
Эдди, галантно припал к ее ручке, шаркнул босой пяткой. Испугавшись, что Гертруда упадет в обморок, я выпихнул мальчишку во двор.
Чем мне нравился Эдди, так это тем, что не задавал ненужных вопросов. Сказали «пошли», значит, так и нужно.
Выйдя во двор, посмотрел — как там мой гнедой?
На месте корочки у него розовел свежий шрам.
— Зачем ковырял? — упрекнул его. — Не мог потерпеть? Ну словно ребенок, — покачал я головой.
Гневко опустил голову, как нашкодивший школяр, и совсем не по-школярски замахал хвостом — знать ничего не знаю, само все случилось.
— А это что? — обличительно сказал я, ткнув стенку, на которой вместе с волосками зацепились кусочки коросты: — Сама отвалилась? Теперь будешь со шрамами ходить, как я.
— И-и! Го-го! — небрежно ответствовал Гневко, сообщая, что шрамы украшают не только мужчин, но и жеребцов.
— Ладно, тебе видней… Я ухожу, а ты остаешься.
— И-Го-Го? — недоуменно посмотрел мне в глаза гнедой. Поняв, что иду не драться, снизошел: — И-го-го.
Что-то не так. Быстро согласился! Кажется, что-то его беспокоило, но он не хотел говорить об этом. Что бы это могло быть? Зачем понадобилось лягаться?
— А ну-ка покажи копыта, — потребовал я, приступая к осмотру.
Ну так оно и есть — на задней ноге осталась лишь половина подковы, а из копыта торчало что-то железное.
— Ну где же это тебя угораздило? — поинтересовался я, вытаскивая копытный нож, который висит у меня рядом с кошельком: — И почему это ты, маленький засранец, сразу не сказал?
Гневко виновато застриг ушами — мол, у тебя и так дел было…
— Дурак ты… — беззлобно обругал я друга, вытаскивая обломок стрелы и зачищая неровности. — И уши у тебя холодные. Ладно, вроде бы все. Ну-ка постучи…
Гневко слегка пристукнул копытом по каменному полу и внимательно прислушался к себе.
— И-г-о, — доложил он. Кажется, все в порядке.
— Ладно, пока отдыхай. К кузнецу позже сходим.
Эдди, смотревший во все глаза, изумленно спросил:
— Господин Артакс, а вы что, по-лошадиному понимаете?
— Нет. Зато он все понимает, — честно признался я.
— Это как?
— Лошади, дружище, они все на свете понимают.
— А-а, — глубокомысленно изрек Эдди, делая вид, что ему все ясно.