— Если бы ты ехала в совхоз ради меня, Тогжан! — приглушённо, с горечью сказал Алимджан. — Я на всю жизнь был бы счастлив.
— Не говори так… — прошептала девушка. — Твои слова ранят мне сердце. Ты мне не чужой, Алимджан. Мы внуки старого Масагпая… Когда тебе больно, то и мне больно. Но чем я могу тебе помочь?.. Если бы я… если бы даже полюбила тебя, это всё равно не привело бы к добру. Что говорили бы о нас в народе? Как бы мы смотрели в глаза дедушке?.. Ведь мы родня… Я сгорела бы от стыда!..
Алимджан крепко, до боли прикусил губу, лицо его потемнело, плечи ссутулились. Тогжан с сочувствующей лаской тронула его за локоть:
— Алимджан, не надо… Не надо так. А то я чувствую себя виноватой. А в чём моя вина? Сердцу не прикажешь…
В доме скрипнула дверь. Масагпай с крыльца позвал внучку:
— Тогжан! Где ты? Иди домой. Приготовь мне крепкого чая.
Пытаясь заглянуть в глаза Алимджану, Тогжан попросила:
— Обещай, Алимджан, что не будешь больше так со мной говорить.
Алимджан обречённо вздохнул и согласно наклонил голову. Зубы его были по-прежнему крепко стиснуты, лицо сохраняло хмурое, напряжённое выражение.
— Вот и хорошо! — с преувеличенной радостью воскликнула девушка. — Пойдём домой, Алимджан. Дед меня ищет.
— Мне надо проведать коня.
Они расстались. Тогжан легко, как пушинка, взлетела на крыльцо, Алимджан медленно побрёл к конюшне. Конь, узнав хозяина, устремил на него умные глаза. Алимджан обнял его за шею, прижался щекой к шершавой лошадиной морде, зашептал, словно жалуясь:
— Слышишь, друг мой верный?.. Она сказала: сердцу не прикажешь. Она верно сказала! Как я могу приказать своему сердцу, чтобы оно не любило?.. Мне теперь не надо бы ехать в совхоз. Опять будем вместе, опять сердце будет кровью обливаться!.. Только нельзя мне не ехать. Я позвал за собой друзей-комсомольцев, стыдно отступать! Позор бесчестья — горше мук любви… Слышишь, верный мой товарищ!..
6
В совхозе с нетерпением ждали приезда молодых жане-турмысцев. Особенно тепло вспоминали об Алимджане.
— Мы его на трактор посадим, — заявил Саша. — Сделаем из него классного тракториста!
Ашраф все эти дни был сам не свой. Он всё пытался понять, что значили слова Тогжан: «Я скоро сама к вам приеду». Наведается ли она в совхоз, как гостья?.. Или будет здесь работать? Вот было бы славно, если бы она приехала насовсем! Да разве отпустят её из МТС? Там трактористы нужны не меньше, чем в совхозе. Может быть, ему самому перейти в МТС? Нет, нельзя. Не за тем он приехал.
Мысли его путались, работа валилась из рук, порой ему начинало чудиться, что по мастерской мимо него лёгкими, неслышными шагами проходит Тогжан, и он явственно слышал её голос, тихий, как дуновение ветра: «Готов мой портрет, художник?» «Что за чертовщина! — негодующе думал Ашраф. — Горячка у меня, что ли? — И спрашивал себя с изумлением и страхом: — Неужели так бывает: увидишь девушку, и уж дороже её нет никого на свече? Любовь с первого взгляда! В книгах-то и читал об этом… Да не верил. И правильно делал, что не верил! Чепуха всё это. Просто блажь на меня нашла». Ом начинал ещё яростней взмахивать молотом, так что от раскалённого металла ярким фейерверком летели быстрые искры, а сам украдкой поглядывал на окно: не прибыла ли машина с жане-турмысцами?..